Лучше, чем пираты (СИ)

Познакомились они еще за два года до этой экспедиции, когда Дрейк со своей эскадрой находился на службе у графа Эссекса и штурмовал остров Ратлин. В то время Флетчер оставил должность церковного настоятеля, чтобы начать карьеру капеллана на корабле. Потому что море, путешествия и приключения манили его настолько сильно, что совладать с этим искушением он никак не мог. К тому же, церковному руководству такой человек, который сможет втереться в доверие к Дрейку, был просто необходим, чтобы через него попытаться влиять на этого узаконенного пирата, мечтавшего в тот момент начать еще и политическую карьеру. И, когда Дрейк собрался в новый большой поход, одобренный самой королевой, Флетчер отправился вместе с ним, как официальный представитель англиканской церкви.

Но, отношения у священника с капитаном-генералом складывались весьма непросто. Излишняя набожность раздражала Дрейка, который не особенно верил в бога, больше полагаясь на науку, на компасы, астролябии и карты, на математику, астрономию, географию и на другие книжные знания. А когда Дрейк жестоко подавил мятеж, начавшийся на эскадре, обезглавив его зачинщика капитана Томаса Даути 2 июля 1578 года, то отношения между Дрейком и Флетчером, который не переставал возмущаться излишней суровостью приговора, и вовсе испортились с тех пор окончательно. Дошло уже до того, что как только Флетчер начинал читать молитвы и креститься, Дрейк отворачивался и уходил на другой конец корабля. А обедал он, в последнее время, в полном одиночестве, отказывая священнику даже в благословении трапезы. Неуважение к священникам у этого человека шло из самого детства.

Однажды Дрейк рассказал Флетчеру, что его собственный отец Эдмунд тоже считался священником, но, на самом деле, был отъявленным негодяем и пьяницей, который даже не гнушался мелкого разбоя и воровства, а от самого Дрейка избавился еще в раннем возрасте, продав в услужение богатому родственнику-судовладельцу. К счастью для Дрейка, он смог выжить, пробыв несколько лет юнгой на корабле и хлебнув очень суровой морской жизни прежде, чем добился уважения старших и получил свою первую серьезную корабельную должность. Учитывая эту ненависть к священникам, заложенную еще в детском возрасте, и крутой нрав капитана-генерала, Флетчера спасало от расправы со стороны Дрейка лишь то обстоятельство, что некоторые в команде «Золотой лани» все-таки сохранили веру в божественное, несмотря на все суровые испытания, посланные им в этом нелегком и очень дальнем походе. Сам же Дрейк ограничивался лишь тем, что иногда, когда у него улучшалось настроение, пел вместе с корабельным священником псалмы, просто потому, что он любил само пение.

После начала движения от американских берегов они провели в океане больше двух месяцев, не встречая земли. Когда на «Золотой лани» увидели на горизонте непонятное разноцветное свечение, было первое октября 1579 года, но, еще накануне вечером 30 сентября матросы с мачт вроде бы заметили вдали какую-то землю, возможно, остров, и Дрейк приказал держать курс в ту сторону. Вот только утром ветер переменился, а вместо земли неожиданно впереди возникло невиданное зрелище свечения воздуха от неба и до самой поверхности воды. Потом, когда оно исчезло, там, прямо по курсу, обнаружились те самые удивительные корабли, серый и белый. И Флетчер первым высказал мысль, что это, наверное, сатанинский флот, потому что таких огромных кораблей, да еще и напрочь лишенных парусного оснащения, ни у одной земной державы существовать просто не могло. И Флетчер пытался убедить Дрейка держаться от них как можно дальше.

Вот только Дрейк не послушал капеллана. Роль приманки сыграло то, что эти необычные корабли разделились. Когда серый корабль покинул белый, казавшийся совершенно неподвижным и беззащитным, Дрейк заглотил наживку, приняв решение напасть. Заметив на белом корабле женщин, он решил, что они будут отличным призом, чтобы взбодрить команду «Золотой лани» после тяжелого плавания. Но, на этот раз Френсис Дрейк свои силы явно переоценил.

Последовавший абордаж впервые для Дрейка завершился полным разгромом и пленением всех английских моряков, выживших в стычке. И теперь Флетчер с простреленной ногой, которая ужасно болела, вынужден был выполнять свои обязанности корабельного священника, провожая в последний путь всех тех, кто погиб в бою на чужом судне из-за прихоти их капитана-генерала, которого внезапно настигло самое настоящее помутнение рассудка, вызванное алчностью и похотью. А, может быть, так подействовало на него то самое необыкновенное свечение, зачаровав своей необычностью до такой степени, что опытнейший мореплаватель утратил контроль над собой. Как бы там ни было, а капеллан не собирался оправдывать Дрейка.