Лучше подавать холодным

— …спасла мне жизнь при осаде Муриса, а, Монза? — Он навряд ли знал как его треснутый голос набрёл на эту тему. — Пидор выехал на меня из ниоткуда. Мгновенный выпад! — он чуть не опрокинул свою чашку воды сбившимся с пути тычком пальца. — И она пронзила его! Прямо в сердце, клянусь. Спасла меня. В Мурисе. Спасла мою… жизнь…

И он почти хотел, чтобы она дала ему умереть. Казалось, кухня вращается, болается, дико шатается как корабельная каюта в роковой шторм. Он всё ждал, что вино вплеснется из стаканов, рагу высыпется из мисок, а тарелки съедут со стола, как с качелей. Он понимал, что штормит только в его голове, но всё равно ловил себя на том, что цепляется за мебель при очередном крене комнаты набок.

— …было бы не так плохо, если бы она не повторила это на следующий день. Я поймал в плечо стрелу и рухнул в сраный ров. И всяк это видел, с обеих сотрон. Выставить меня дурачком перед друзьями это одно, но перед врагами…

— Ты запомнил неправильно.

Коска сощурился на Монзу на той стороне стола. — Да ладно? — Хотя надо признать, он вряд ли мог вспомнить свою последнюю фразу, не говоря уж об осаде дюжину пьяных лет назад.

— Это я попала в ров, а ты был тем, кто прыгнул чтобы меня вытащить. Рисковал жизнью и при этом получил стрелу.

— Удивительно. Не верится, чтобы я такое сотворил. — Трудно думать о чём-то помимо свирепой жажды выпить. — Но, должен признаться, мне как-то сложно припомнить детали. Пожалуй, если кому-то из вас не в тягость передать мне вино я смогу…

— Хорош. — У неё тот же взгляд, как раньше, когда она вытаскивала его из той или иной таверны, исключая то, что теперь он был ещё злее, ещё резче, ещё более разочарованным. — Есть пятеро, которых надо убить, и нет времени, чтобы тратить его на спасение других. Особенно от их собственной глупости. С пьянью я не связываюсь. — Все за столом в молчании наблюдали как он потеет.

— Я не пьянь, — хрипел Коска. — Мне просто нравится вкус вина. Также верно и то, что я должен пить каждую пару часов иначе опасно заболею. — Он держался за вилку, пока вокруг качалась комната и на лице застыла болезненная улыбка, пока они не отсмеялись. Он надеялся, что они насмеются вдоволь — пока могут, потому что последним всегда смеётся Никомо Коска. Конечно, кроме тех случаев, когда ему плохо.

* * *

Морвеер чувстовал себя в стороне. Один на один он был блестяще остроумным собеседником, едва ли следует об этом лишний раз упоминать, но никогда не чувствовал себя расковано в больших компаниях. Теперешнее собрание неприятно напоминало ему столовую в приюте, где большие дети развлекались швыряя в него едой — устрашающая прелюдия к запугиваниям, обливаниям, тычкам и подзатыльникам наряду с другими мучениями в ночной черноте общей спальни.

Двое новых помощников Муркатто, при найме которых у него не спросили даже самого поверхностного мнения, далеко не успокаивали и не раскрепощали его. Шайло Витари была палачом и дознавателем, высококлассным, но как личность обладала грубоватыми чертами. Он как-то раз работал с ней прежде, и тот опыт не стал приятным. Морвеер на дух не переносил саму мысль, чтобы кто-то причинял боль собственными руками. Но она знала Сипани, поэтому он полагал, что сможет её вытерпеть. Пока что.

Бесконечно хуже Никомо Коска. Знаменитый пагубный, предательский и своенравный наёмник, вся честь и совесть которого ограничивалась личной выгодой. Алкоголик, транжира и бабник с самообладанием бешеного пса. Хвастливый перебежчик с эпохально раздутым мнением о собственных возможностях, он был всем, чем не был Морвеер. Но сейчас, наряду с приёмом такого опасного, непредсказуемого типа в их круг доверия и вовлечения его в столь интимные планы, похоже что вся компания принялась обхаживать эту дрожащую оболочку. Даже Дэй, его верная помощница, заливалась над шутками наёмника, когда не сидела с набитым ртом, что, надо признать, хоть и случалось, но редко.

— … кучкой злодеев, сгорбившихся за столом на заброшенном складе? — Коска размышлял, налитые кровью глаза выпучились на сидящих. — Говорящих о масках, переодевании и оружии? Не могу представить, как человек моего ранга мог попасть в такую компанию. Со стороны можно подумать, что здесь происходит какой-то тайный заговор.

— В точности моя мысль! — визгливо вмешался Морвеер. — Не могу смириться с таким пятном на моей совести. Вот почему я смазал вытяжкой Бутона Вдовы ваши миски. Желаю всем вам с удовольствием провести пару последних агонизирующих мгновений!

Шесть лиц мрачно повернулись к нему, никто не проронил ни звука.

— Шучу, конечно же, — каркнул он, моментално сообразив, что его словесная стрела эффектно поразила небо. Трясучка медленно и протяженно выдохнул. Муркатто кисло почесала язык об клык. Дэй хмурилась, глядя в свою миску.

— Меня как-то раз по морде били и то смешнее было, — сказала Витари.