Лучшее

Джордж Костолом считал, что лица проавитов — на самом деле не лица, а ритуальные маски, которых проавиты никогда не снимают. А поскольку из всех частей тела проавитов люди видят только удивительные руки, значит, эти руки и являются настоящими лицами.

На заявление Керана о том, что он приблизился к разгадке величайшей тайны, парни отреагировали потоком грубых шуток.

— Малыш Керан снова завел любимую шарманку, — издевался Вырубала. — Неужели не надоело выяснять, что появилось раньше: курица или яйцо?

Но Керан только улыбался:

— Очень скоро я получу ответ. Мне представилась уникальная возможность. Я раскрою тайну происхождения проавитов и, возможно, смогу понять, откуда появилось все во Вселенной. Ведь все проавиты до сих пор живы, включая самое первое поколение.

— Не могу поверить, что ты такой идиот, — проворчал Вырубала. — Говорят, безумие бывает заразно. Господи, да минует меня чаша сия!

Однако двумя днями позже Вырубала снова разыскал Керана. Поразмышляв на досуге над особенностями проавитов, он сделал собственные выводы.

— Керан, ты, конечно, специалист по особым аспектам, — начал Вырубала издалека, — вот только аспект выбрал не тот.

— То есть?

— А то и есть, что наплевать, как все началось. Важно, что это может не иметь конца.

— Но я хочу докопаться до начала.

— Эх, дурень, у тебя голова вообще работает? То, чем обладают проавиты, настолько уникально, что мы даже не представляем, появилось ли это у них благодаря науке или по дурацкой случайности.

— Думаю, все дело в химии.

— Верно! Органическая химия проавитов даст нашей науке сто очков вперед. У них тут всякие нексусы, ингибиторы, стимуляторы. Они могут отращивать и сокращать, съеживать и удлинять все что угодно и как пожелают. Подозреваю, глупые создания пользуются всем этим чисто по наитию. Но главное, у них это есть. Ты только представь: тот, кто завладеет их секретом, станет королем патентной медицины. Ведь проавиты не путешествуют в космосе и не стремятся к внешним контактам, а между тем, с помощью их трюков можно сотворить что угодно и уничтожить что угодно. Подозреваю, они способны уменьшать клетки и делать черт знает что еще…

— Нет, Вырубала, они не уменьшают клетки. Это чепуха.

— Это наша химия — чепуха по сравнению с их фокусами. А с помощью препаратов, созданных на основе их знаний, можно бесконечно продлевать жизнь. В общем, ты оседлал правильного скакуна, парень, да только сидишь на нем задом наперед. Проавиты утверждают, что бессмертны, так?

— Они в этом уверены. Если бы они умирали, то первыми бы узнали об этом. Так сказала Нокома.

— Что? У туземцев есть чувство юмора?

— В некотором смысле.

— И все же, Керан, ты не осознаешь важности открытия.

— Наоборот! Я единственный, кто ее осознает! Если проавиты бессмертны, значит, до сих пор живы старейшие из них. А раз они живы, значит, я могу узнать, откуда берет начало их вид, а возможно, и любой другой.

Вырубала превратился в разъяренного быка. Его лицо налилось кровью, глаза вылезли из орбит. Он раздул ноздри, взрыл копытом землю и протяжно взревел:

— Да плевать, откуда они берут начало, идиот! Главное, что этому нет конца!

И холмы вернули эхо:

— Да плевать… идиот…

Керан Свайсгуд отправился в гости к Нокоме — по ее приглашению, но без нее самой. Он знал, что ее нет дома. Это было не совсем честно, но бесчестность в экспедиции давно уже стала нормой жизни.

Без сопровождающего проще разузнать о девятистах бабушках и пресловутых живых куклах. Он выяснит, что происходит со стариками и откуда взялись первые проавиты. Вторгаясь в чужой дом, он рассчитывал на врожденную вежливость жителей астероида.

Дом Нокомы, вместе с остальными домами, располагался в зарослях на вершине большого плоского холма — Акрополя проавитов. Постройки, слепленные из глины, отличались некоторым изяществом. Они будто вырастали из холма и казались его естественным продолжением.

Керан поднялся по извилистой мощеной дорожке и вошел в дом, на который когда-то ему указала Нокома. Прокрался внутрь — и сразу нос к носу столкнулся с одной из девятисот бабушек… такой, скрываться от которой не имело смысла.

Маленькая бабушка сидела и ласково улыбалась. Керан поговорил с ней без особых затруднений, хотя и не так легко, как с Нокомой: та понимала его с полуслова. Потом на зов бабушки вышел дедушка. Он тоже улыбался. Старики были чуть ниже ростом, чем взрослые проавиты, и словно излучали благожелательность и безмятежность. Их окружала особая атмосфера с едва уловимым ароматом былого — сонная, располагающая к воспоминаниям, почти печальная.

— Здесь есть кто-нибудь старше вас? — спросил Керан.

— О, очень-очень много! Никто и не знает сколько. — И бабушка позвала других стариков, еще старше и ниже ростом — они едва достигали пояса взрослого проавита. И все они, маленькие и заспанные, улыбались.