Лучшее прощение — месть

Дорога, которая вела на холм, где располагался его дом, была пустынна, лишь время от времени фары какой-нибудь случайной машины рассекали тьму. Весь мир, казалось, был погружен в сон.

Около половины одиннадцатого показалась БМВ. Он сразу узнал ее, едва она остановилась неподалеку от него. Быстро приблизился к машине, так, что двое, сидевшие в ней, вздрогнули от неожиданности.

— А вы раньше времени. Никогда еще не видел, чтобы кто-нибудь так спешил заплатить, — сказал он, усмехаясь.

— Где досье? — настороженно спросил тот, что был выше и толще.

— Где деньги? — ответил комиссар.

— Здесь, в чемодане, — сказал второй. Он был с усами, похожими на руль велосипеда.

— Тогда идите за мной в гараж. Документы там.

— Только без шуток, комиссар, — предупредил толстый.

— Какие уж тут шутки. Вас двое, о сумме мы уже договорились. Чего вам опасаться?

— Нам — нечего. Идите вперед.

— Сюда, — коротко сказал комиссар, поворачиваясь к гаражу.

Едва они вошли, он опустил металлическую скользящую дверь, достал чемоданчик, открыл его, вынул пистолет и всадил пулю 9 калибра прямо между глаз обладателю усов.

Тот упал с глухим стуком, не успев произнести ни звука. Толстый сделал какое-то движение, но ледяной голос комиссара остановил его:

— Без глупостей! Все это входит в план. Ты получаешь указания от начальника Управления, либо от министра X. Мы узнали, что твой приятель вел двойную игру и заманили его в ловушку. Тебя не предупредили, чтобы ты случайно не проговорился. И чтобы твое поведение чем-нибудь его не насторожило.

Не спуская глаз с толстого, комиссар нагнулся над трупом, вынул у него пистолет, проверил, действительно ли в чемодане находятся деньги, и сказал растерянному и напутанному толстому:

— Нужно избавиться от тела. Подгони машину как можно ближе.

Тон его голоса не оставлял места для сомнений, и толстый послушно вышел.

Они погрузили труп в машину и закрыли его пледом. Сверху комиссар положил велосипед.

— А это зачем? — встревожился толстый.

— Нас не должны видеть вместе, когда будем возвращаться, — властно сказал комиссар. — Давай-ка побыстрей и без вопросов.

На небольшой скорости они двинулись в сторону Сестриере. Проехали Пиенероло и, не доезжая Фенестрелле, повернули на Сузу.

Горная дорога местами шла по кромке пропасти.

Был почти час ночи.

Наконец, между деревьев открылась маленькая боковая дорога.

— Здесь направо. Теперь потише. Все, — приказал комиссар сидевшему за рулем толстому.

Как только машина остановилась, он приставил ему к затылку пистолет.

— Ты что? — подскочил толстый.

— Молчи! Руки на руль! — сказал комиссар и быстро ощупал его пиджак. Не найдя ничего, кроме удостоверения ДИГОС, бросил его на заднее сиденье вместе с чековой книжкой и старыми ресторанными счетами.

Потом похлопал его по ногам и нашел, наконец, П-38 с коротким стволом, прикрепленный к самой щиколотке. Пистолет тоже полетел назад.

— Ну, что скотина, повеселился с Джулией?

Толстый все понял и замер от страха. Подозрения, шевелившиеся в нем всю дорогу, были не напрасны: комиссар все знал.

Мгновенно покрывшись холодным потом отчаяния, он попробовал все же что-то предпринять и навалился на Армандо всем своим тяжелым телом, не обращая внимания на пистолет.

Комиссар выпустил пистолет из рук, и, мертвой хваткой охватив его голову, начал поворачивать ее.

В машине было тесно.

Они боролись молча и жестоко. Толстый пытался высвободить голову. Воспользовавшись мгновением, когда тот слегка приподнялся на сиденье, Армандо захватил его торс ногами и сжал его в клещи, продолжая выкручивать голову, пока не раздался звук разрываемых сухожилий и сломанных позвонков.

Неподвижное тело толстого бессильно обмякло в руках комиссара.

Тяжело дыша, Армандо вышел из машины. Он мог бы убить его выстрелом в затылок, но неудержимое желание собственными руками прикончить гадину оказалось сильнее. Впервые в жизни он убивал вот так: преднамеренно, по холодному расчету и был удивлен тем наслаждением, которое испытал, когда услышал, как шея толстого захрустела и подалась под его пальцами.

«Это не вернет тебе Джулию, — подумал он, — но даст силы, чтобы жить дальше».

* * *

Нет, он не чувствовал себя убийцей. Он был справедливым мстителем. Тысяча смертей не вернет Джулию. Тысячи смертей не хватит, чтобы успокоить его ненависть, но может быть, их хватит, чтобы Джулия покоилась с миром.

Он очнулся от своих мрачных мыслей, открыл дверцу машины, оттолкнул тело толстого от руля, и надев перчатки, носовым платком вытер его пистолет, ручки дверцы снаружи и внутри. Потом вытащил велосипед и прислонил его к кустам. Сел за руль и довел машину до перекрестка с дорогой на Сузу. Не глуша мотор, вышел, посмотрел, не приближается ли откуда-нибудь свет фар, и, вернувшись к БМВ, повел ее по дороге на Сузу до первого отвесного обрыва.

Приглушив мотор, вышел, нашел камень и заблокировал акселератор. Еще раз огляделся.

Вокруг было пусто. Тишина и полный мрак. Тогда он включил скорость и, прежде чем машина исчезла в пропасти, быстро и резко захлопнул дверцу.