Лучшее средство от любви (СИ)

— На раз? Или речь идет о нескольких днях? — Мое смущение еще никуда толком не рассеялось, но было что-то в объятиях Марка такое, отчего часть неловкости перестала давить на меня.

По крайней мере на какое-то время отпадает вопрос с тем, что делать конкретно дальше с этим мужчиной. Я признаю, что хочу делать с ним все. Но в жизни бы сама этого не предложила.

— Сколько захочешь терпеть мои домогательства, Белоснежка. Потому что я планирую домогаться часто и подолгу. — Он прижался губами к изгибу моей шеи, и, кажется, все волоски на моем теле послушно встали дыбом от прокатившейся по коже сладко-электрической волны.

— Ловлю на слове, — откинулась я ему на грудь, уже полностью расслабляясь, подставляясь под новые поцелуи и запуская пальцы в его растрепанные волосы.

— Поймала, ой как поймала, Белоснежка, — пробормотал Марк, нежно перебирая губами кожу на моей шее, чтобы добраться до мочки уха. — А задумывалось-то все наоборот.

— Что? — рассеянно спросила, чувствуя, как пальцы на ногах поджимаются от удовольствия, когда его ладони огладили мои бока, скользнули по ребрам и обхватили грудь, чуть приподнимая, укачивая, как в чашах.

— Говорю, си… грудь у тебя — просто отпад башки, — ответил блондинистый соблазнитель, слегка подразнив кончиками немного шершавых больших пальцев соски, и моя поясница тут же совершенно непроизвольно стала прогибаться, будто я стремилась преподнести ему еще больше себя в надежде и получить больше. — И как я говорил, идеальнее своего обычного вида она смотрится только в моих руках.

Вспышка раздражения на его самоуверенность загорелась и погасла. Да пусть его! Все происходящее сейчас не имеет никакого отношения к реальности, к моей обычной жизни, так что какая разница, что он говорит, пока мне вот так хорошо.

Оставив на груди только одну руку, что, однако, прекрасно справлялась с задачей поддержания меня в состоянии предвкушения новой эйфории, Марк начал медленно пятиться обратно в дом, увлекая меня за собой, обнимая за талию и все не прекращая головокружительных поцелуев. Странное положение для движения, но мне и оно чудилось волшебным танцем, в котором он меня вел, куда ему вздумается, а я лишь чутко следовала, подчиняясь.

Да-да, вот теперь я действительно в полной мере понимаю женщин, падающих к ногам таких, как он. Искусных, опытных, знающих, как заставить испытывать великолепные ощущения еще, по сути, практически невинными касаниями, как заманить обещаниями роскошного удовольствия, заставить забыть девичью честь, мораль…

— Ты что опять бормочешь? — спросил демон разврата, заставив меня открыть глаза.

Когда я их закрыть-то успела? И как мы так быстро добрались до ванной?

— А? Ничего. То есть размышляю о твоем опыте.

— Хм… — Марк разжал объятия, и меня чуть качнуло. — Что-то, видно, он у меня недостаточен, или я неправильно его применяю, если ты еще и размышлять успеваешь. Непорядок.

Развернув меня к себе лицом и грозно нахмурив брови, он стал теснить меня к тумбе у раковины. Едва я коснулась ягодицами камня, Марк подхватил меня под них и усадил на гладкую поверхность. Моя… ну да, как раз промежность, что была уже разгоряченной или все еще разгоряченной, кто же его тут теперь разберет, соприкоснулась с прохладной поверхностью, и меня до самой макушки пронзило словно разрядом тока. Выдох вырвался с шипением, а вслед за ним и со стоном, ибо мой любовник не стал медлить ни секунды и сразу втянул в напористый поцелуй, обхватывая снова груди и сжимая их. Дышать вмиг стало нечем и незачем, в голове что-то взорвалось, создавая зону гудящей пустоты. Я вцепилась в плечи Марка, отвечая на поцелуй с такой отдачей, способность к какой за собой и не подозревала. Упивалась его вкусом, толкала свой язык к его, подаваясь грудью к его рукам. Ерзала на тумбе, сдвигаясь ближе к краю, пока не обхватила его торс ногами, сцепив пятки над задницей, оказавшись так полностью открытой, доступной. И да, я ничего в тот момент не хотела больше, чем того, чтобы он этой доступностью воспользовался. Немедленно!

— Тш-ш-ш… — сдавленно прохрипел Марк, отрываясь от моих губ и отпуская грудь.

Что за дела? Куда?

— Мне тут нужно… Потерпи секунду.

Он наклонился вбок и дернул один из ящиков тумбы.

— Бля… — За первым последовал второй, и еще. — Вот так и сиди, не смей сдвигаться или опять о чем-то думать!

Он расцепил мои ноги, поставил ступни на поверхность тумбы, раскрывая еще больше, отскочил от меня и стал озираться.

— Да что такое? — едва справляясь с дыханием, спросила я.

— Черт! Резинки не могу найти… Потому что в холостяцкой берлоге они мне без надобности. Твою ж… Ага!

Он кинулся к валявшимся, видно, со вчера на полу вещам и тряхнул подхваченные льняные штаны.

— Ну славатехосподи! — пробурчал, выуживая из кармана несколько серебристых квадратиков. — Так можно и сердечный приступ заработать.

Расплывшись в порочной улыбке, он направился ко мне, все еще сидящей в абсолютно непристойной позе на тумбе.

Бом-бом!

Прокатилось громом с ясного неба по всему пространству бунгало.

Вздрогнув, я вопросительно приподняла брови, а Марк, нахмурившись, пожал плечами.