Лучшее за год 2003. Мистика, магический реализм, фэнтези

— Эвакуируйте сотрудников! — крикнул Джеперсон инспектору.

Прежний начальник Фреда мигом понял, о чем речь. Он извлек откуда-то мегафон и громогласно велел всем покинуть здание.

— Баннинг побежит по лестнице, — уверенно сказал Джеперсон. — Не оставит нам шанса застопорить его в лифте.

Завыла сигнализация. Ручеек людей, выходивших из башни, превратился в бурную и полноводную реку.

— Послать кого-нибудь в погоню? — спросил Прайс. — Перехватить Баннинга на лестнице проще простого. Он до тридцатого этажа ни за что не добежит: к пятому выдохнется.

Джеперсон помотал головой.

— Риск слишком велик, инспектор. Просто удостоверьтесь, что в здании никого нет. Сейчас начнется самое интересное.

— Интересное?!

— Да бросьте, вам что, не хочется поглядеть, как сработает эта штука? Огромная заводная ловушка. Я видел чертежи, это нечто потрясающее. Никакого электричества, только рычаги, вода и песок. Дракстон придерживался древнеегипетских технологий. Материалы, впрочем, самые современные.

— А нервно-паралитический газ?

— Тоже в ногу со временем.

— Остается надеяться, что Дракстон не нахалтурил с жалюзи, а не то половина Лондона вымрет.

— До этого не дойдет.

К ним подошли Ванесса и все еще озадаченный Лилибел.

— Что происходит? — поинтересовалась она.

— Да вот Джордж Рамзес обратно побежал, красную кнопку нажимать.

— Господи Боже милосердный.

— Не переживайте, Ванесса. Знаете, инспектор, по-моему, есть смысл отыскать в толпе кого-нибудь из управляющих. И проверить по списку — не остался ли кто в башне. Спокойнее будет.

Инспектор поспешил последовать совету Джеперсона.

А Джеперсон задрал голову, обозревая башню. Лучи закатного солнца отражались в гладкой поверхности черных стекол. Затем отражение пропало.

Плотные ставни-жалюзи закрыли каждое окно — как будто башня смежила многочисленные веки. За стеклянными дверями вестибюля опустились черные решетки, острия которых щелкнули, как зубы, в специальных отверстиях в полу. Пирамида на макушке башни повернулась на своем стержне и опустилась. Все это произошло почти мгновенно и практически беззвучно, и только потом до тех, кто стоял внизу, донесся шум — механическое жужжание и клацание. По периметру здания из дренажных труб забили якобы декоративные фонтаны — на высоту этак в пятьдесят футов.

— Спасся-таки, — констатировал Фред. — Быстрая и легкая смерть от газа. А на то, чтобы взломать это сооружение, уйдет лет двадцать, не меньше.

— Ну что вы, — Джеперсон улыбнулся. — За пятнадцать вполне управимся. Существуют современные технологии, не забывайте.

— Да, но привидения-то на этом не успокоятся, — вмешался Лилибел. — Они остались без отмщения и моральной компенсации.

— Думаю, успокоятся, — повернулся к нему Джеперсон. — Видите ли, Джордж Рамзес все еще живехонек — там, в своем склепе. В полном одиночестве, смертельно больной и, после такого пробега по лестнице, изрядно запыхавшийся. Я не тронул его самопогребальный механизм — ограничился тем, что отключил подачу газа.

— Там, кажется, кто-то кричит? — Ванесса навострила уши.

— Вряд ли, — Джеперсон пожал плечами. — По крайней мере, звуконепроницаемость собственной могилы Джордж Рамзес обеспечил.

Теодора Госс

Роза о двенадцати лепестках

Пер. Н.Масловой

Теодора Госс живет в Бостоне, штат Массачусетс, и пишет диссертацию по английской литературе. Ее стихи публиковали «Лирика, мечты декаданса», «Розовый браслет леди Черчилль» и другие журналы. Трижды они помещались в сборники «Лучшее в жанрах фэнтези и хоррор за год». «Роза о двенадцати лепестках», опубликованная в «Realms of Fantasy» в апреле 2002-го, импровизация на тему «спящей красавицы», стала серьезным прозаическим дебютом поэтессы.

1. Ведьма

Двенадцать лепестков у этой розы. Пусть опадет первый: Мадлен откупоривает бутылку, крошечный лоскуток шелка выпархивает из нее и со звоном ложится на стол, — да это же осколок цветного стекла, или нет, постой-ка, лепесток розы, прозрачный, точно засахаренный. Она кладет его на блюдце и мнет ложечкой до тех пор, пока от него не остается лишь несколько липких комочков да облачко аромата.

Она снова заглядывает в книгу. «Толченый розовый лепесток перемешать с вымоченным в уксусе пометом детеныша летучей мыши». Частый оконный переплет дает мало света, да и глаза уже не те, что прежде, хотя ей всего-то тридцать два. Мадлен ниже склоняется над страницей. Подарил бы лучше очки вместо жемчуга. Она щурится, морщинки на лбу и вокруг глаз раньше времени превращают ее в старуху, какой она, без сомнения, и без того скоро станет.