Лучшие в мире ученики, или Как научить детей учиться

Когда семестр закончился, Том заметил разницу между уроками математики в Польше и в Пенсильвании. В Америке Том и все его одноклассники пользовались калькуляторами, а в Польше на уроках математики этого не разрешалось. Том знал, что дети делали многие вычисления в уме. Они делали их автоматически, освободив ум для выполнения более сложных задач. Это такая же разница, как между беглым и плохим владением языком.

После первого теста учительница объявила оценки классу, и все их слышали. Том, как новый студент по обмену, был освобожден от теста. Но слушать оценки ему было очень неудобно, как и Эрику в Корее.

Он не мог представить таких низких оценок: в Польше самой низкой оценкой была единица, а высокой – пять. После каждого теста он ждал, что кто-то получит пятерку, но пятерок никто не получал. Однако никто не выглядел удивленным или расстроенным. Они надевали сумки на плечо и шли на другой урок. Он пытался представить, что было бы, если б никто не получил «А» в Геттисберге. Сдадутся ли они или будут учиться усерднее?

Если наша успеваемость была загадкой, то математика давала самые важные ключи к ее разгадке.

Казалось, дети в Польше привыкли к неудачам. В этом была логика. Если работа трудная, то повседневные неудачи – лишь дорога к знанию. Успех, как когда-то сказал Уинстон Черчилль, – это путь от неудачи к неудаче без утраты энтузиазма.

Том завалил математику в 8-м классе в Пенсильвании. И воспринял неудачу как личную травму. Провал в американских школах деморализовал, и его избегали любой ценой. Американские дети плохо переносили повседневные неудачи, или же так считали взрослые.

Как и многие молодые люди, Том сделал из своего провала вывод, что он плохо разбирается в математике и ему нужно по возможности ее избегать. В средней школе он не знал, как важна математика для философии и музыки, двух предметов, которые он любил. Он не знал, что математика может быть космически красивой и что он может овладеть ею путем тяжелого труда и настойчивости.

Страна Миннесота

Из трех американских школьников, за которыми я наблюдала, Эрик единственный не испытывал отвращения к математике. Случайно или нет, но родной штат Эрика Миннесота был одним из всего двух штатов, приблизившихся к мировому уровню успеваемости по математике. Грубо говоря, Миннесота имела рейтинг ниже целой дюжины других стран (включая Канаду, Корею и Финляндию) в знании математики, в США только Массачусетс сдал тест лучше нее.

У Эрика была солидная математическая подготовка. Тому было много причин, и одна, вероятно, заключалась в том, что он родился в хорошее время. Родись он раньше, все могло бы сложиться иначе.

В 1995 г. четверо учеников начальной школы Миннесоты заняли место ниже среднего по США в международном математическом тесте. Хотя Миннесота штат преимущественно белый, с преобладанием среднего класса, школьники там не очень успевали по математике. Однако, когда Эрик двумя годами позже пошел в детский сад, в штате действовали более разумные и ясные стандарты. Когда ему было 11, Миннесота снова обновила эти стандарты, следя за международными критериями. К тому времени как он пошел в школу, его сверстники успевали намного лучше среднего для США и большинства стран мира. В 2007 г. ученики начальных школ Миннесоты поразили всех в главном международном тесте по математике, сдав его почти на том же уровне, что и японские дети.

Что же такое делали в Миннесоте, чего не делали в других штатах? Это не было тайной. Миннесота создала довольно сильную систему образования. Затем власти Миннесоты приняли единый комплекс ясных целевых стандартов. И это было радикальное изменение. С ним штат преодолел самую острую проблему раздробленной американской системы. Раньше учителей Миннесоты – как и всех учителей страны – донимали противоречивыми инструкциями о том, чему учить. Многие американские учителя должны были противостоять стандартам как штата, так и округа, часто спорившим друг с другом, а каждую весну учителя должны были готовить детей к типовым тестам, которые часто никак не были связаны с учебными программами. Попав в паутину противоречивых требований, они должны были выбрать, какой им игнорировать и какому подчиниться.

Цель американского образования была туманна во всех отношениях. Чем дальше я двигалась, тем более очевидным это становилось. Для такой путаницы не было лучшей аналогии, чем американский учебник.

Американских учителей готовили по учебникам, которые были написаны, чтобы одновременно удовлетворить требованиям тысяч округов и множества штатов, что подробно описал исследователь образования Уильям Шмидт. Это значило, что американские учебники, обычно слишком длинные, поверхностно освещают слишком много тем. В мире средний учебник математики для 8-го класса состоял из 225 страниц, а в США – в среднем из 800 страниц. Это примерно на 300 страниц больше, чем все 13 книг «Начал» Евклида.