Лучшие враги

Я отмаршировала в сторону столовой и все-таки на ходу отправила в дедовскую статую заклятие. Гипсовый Парнас зашатался как припадочный. Не знаю, устоял ли, но Люси испуганно взвизгнула. Судя по тому, что ни грохота, ни ругательств не донеслось, мой жених героическим усилием не позволил башке любимого попечителя свалиться с постамента и расколоться надвое.

– А где Люсиль? – набросилась на меня тетка Мириам, стоящая на страже в дверях столовой. Перчатки она больше не носила, но на руках оставался красноватый колер.

– С моим женихом, – мстительно бросила я.

Однако слово «жених» тетушку совершенно не смутило. Она не попыталась скрыть радости в голосе хотя бы из паршивой жалости к невесте:

– Неужели?

Уверена, мысленно Мириам уже выбирала для дочери свадебное платье. Помеха в виде какой-то там договорной невесты ее не волновала.

Ужин прошел отвратительно. Калеб и Люсиль не появились. До конца семейного измывательства я не досидела и вернулась в гостевую башню еще на закусках. Все равно есть совершенно не хотелось. А потом пришла бессонница. Я крутилась в кровати, лежала на одном краю и на другом, перевернулась головой в изножье. Ничего! Дремы не предвиделось. От отчаянья зажгла лампу и взялась за роман, присланный Холтом. Спустя четыре часа и почти три десятка откровенных сцен захотелось есть. Страшно. Как одержимой демоном чревоугодия!

Поплотнее запахнув халат, я спустилась в кухню. Большое помещение окутывала темнота, чисто вычищенный очаг пустовал. На крюках висели всевозможные сковородки, на открытых полках стояли чаны и кастрюли. Воздух пах чем-то подгоревшим, а в тишине кто-то тихо шуршал. Нахмурившись, я последовала к источнику подозрительных шорохов.

Дверь в кладовую была приоткрыта, из щели пробивалась полоска бледного, полупрозрачного света. Такое тревожное мерцание обычно отбрасывали магические чудовища. Внутренне приготовившись увидеть какую-нибудь зубастую прожорливую страшилку, я толкнула дверь. В тусклом свете голубоватого магического шара Летисия в ночной сорочке до пят стояла возле раскрытого холодильного сундука и держала в руках по завернутому трубочкой тонкому блинчику.

Некоторое время, ошарашенные нежданной встречей посреди ночи, мы молчали.

– Блинчик будешь? – промычала тетушка, протягивая мне угощение.

– А острый соус остался? – спросила я, приближаясь к холодильному сундуку, по размеру в пару раз больше любого дорожного. Еда в нем лежала в отдельных ящичках.

– Вообще-то я никогда не ем по ночам, просто сегодня бессонница замучила. Это только в лечебных целях, чтобы завтра желудок не тянуло и не пришлось принимать эликсиры, – вдруг начала оправдываться тетушка, следя за тем, как я перебираю в деревянных ячейках баночки с соусами, покрытые бумагой и перевязанные бечевкой на горловине.

– Не переживайте, тетушка Летти, – улыбнулась я. – Можете есть что угодно и сколько угодно. Уверена, по ночам боги диеты крепко спят и ничего не видят.

К середине ночи мы с тетушкой наелись не хуже Боуза во время романтического ужина. Наутро я поняла, почему умные люди не советуют ложиться спать на полный желудок. Мне приснился самый горячий и откровенный сон за всю мою сознательную жизнь. С Калебом в главной роли. Начиналось все как накануне, в комнате, залитой лунным светом, только на женихе уже не было одежды. А закончилось как в любовном романе, присланном Холтом, но гораздо откровеннее.

Проснулась я ранним утром, когда солнце только-только прогоняло предрассветные сумерки. Дыхание сбилось, горло саднило, халат и ночная сорочка… Ни того ни другого не было. Куда делся халат, не нашла, но сорочка свисала со стенного светильника. Видимо, я срывала покровы и расшвыривала куда придется. Получилось, прямо сказать, художественно.

Но хуже всего было сердцу: оно стучало как бешеное. Двести ударов в минуту, не меньше. Совершенно несовместимо с жизнью! Кажется, я не умерла во сне по единственной причине: от эротических снов еще никто не издыхал, и мне не стать первой.

– Святой демон, ты ли это? – отшатнулась я от зеркала, когда сумела заставить себя подняться со скомканной постели.

Из отражения на меня смотрела бледная девица с лихорадочно блестящими глазами и пунцовыми, словно зацелованными губами. Выглядела она ужасно унылой, как серое утро за окном.

– Все! Заканчиваю с чтением откровенных романов! – пообещала я этой странной девице.

О чем, приведя себя в порядок, немедленно написала в записке Холту и отправила вместе с богомерзкой книжкой. Ответ пришел с такой скоростью, словно лучший друг держал почтовую шкатулку под мышкой.

«Тебе приснился жгучий сон?» – Кажется, его ехидный смех можно было услышать через семь королевств, что нас разделяли.

«Нет!» – сухо ответила я.

«Расскажи! – потребовал он и, не дождавшись ответа, добавил: – С подробностями!»

Не успела я превратить записку в пепел, сорвав раздражение на безвинной бумаге, как кристалл на крышке почтовой шкатулки вновь замерцал.