Лучший из миров

Рука архивариуса, словно обретя собственную волю, жадным зверьком метнулась к книге. На мгновение их пальцы соприкоснулись. Взаимодействие оказалось оглушительно мощным, будто разрядилась накопленная в ожидании схватки сила. И оба провалились друг в друга. Всего на долю секунды. Саора с головой макнулся, как в кислоту, в мир загнанных в клетку беснующихся демонов. Они грызли и яростно трясли прутья решетки, роняя с клыков клочья пены, не в силах найти выхода, внезапно кидались друг на друга, терзая собратьев по плену, отгрызая лапы, уши, шипастые хвосты, тесно сплетались в объятиях и вдруг начинали преображаться, перетекать друг в друга, и ни один не мог оформиться до конца, достичь полной силы, возобладать над прочими. Чаще других, пожалуй, вскипали в этом хаосе бешеное тщеславие и жажда власти, вскипали – и лопались зловонными пузырями…

А маг-архивариус – он просто упал в никуда, в бездонную страшную пустоту, в ледяное ничто.

Саора с изуверской нежностью погладил влажные пальцы бедолаги, разрывая контакт. Хладнокровно развернулся к нему спиной, направился к столу, где уже стоял на пюпитре раскрытый том. Служитель с мышиным шорохом скользил следом. Снял одну книгу, бережно водрузил другую и, не открывая, убрал от обложки руку. Кивком отпустив его, Саора уселся читать. Архивариус скользнул за шкафы, и вскоре где-то там, в недрах книгохранилища, мягко упало тело. Мажок порядочно провалялся в беспамятстве – Саора слышал, как он возится, приходя в себя и поднимаясь с пола, – и до конца дня более не показался.

Обозленный, вконец издергавший сам себя, голодный и невыспавшийся Мирон не сразу заметил Войко. Одно это красноречиво свидетельствовало, насколько он плох. Не заметить Войко мог разве что крот – или неудачливый дознаватель, на котором висяков как игрушек на елке. Сегодня, в свой законный выходной, он брел домой с очередной охоты на призраки Дана Палого и его знакомца, бестелесного архивариуса, и все с тем же нулевым результатом. Встреча с приятелем малость встряхнула Мирона. Все-таки Войко, подлец, умел действовать на людей, и даже Мирон, которого неудачи превращали в раздражительного анахорета, был ему рад. Войко, как водится, работал. Когда он вообще отдыхал? С утра пораньше успел проведать пару алкашей, три неблагополучные многодетные семьи, подозрительную бабку (на «земле» знали, что божий одуванчик промышляет перепродажей краденого). А сейчас направлялся «приструнять» ясновидящего. Мирон от безысходности увязался следом.

«Потомственный маг и прорицатель» осветил сиянием своего величия обычную двухкомнатную квартиру на пятом этаже дома, взывавшего о капремонте. Лифта в доме не было. Толпам взыскующих истины приходилось преодолевать утомительный пеший подъем – чем, видимо, и объяснялось плачевное состояние истертых, заплеванных ступеней.

– М-да, скромно живет чудотворец.

– Погоди, – усмехнулся Войко, – там квартирка будь здоров. У него, говорят, дела в гору пошли. Ага. Раньше, я справки-то навел, психологией баловался, консультировать пытался.

– На дому?

– Естественно. Ленивый – жуть, зад лишний раз от дивана не оторвет! Но как-то не очень чтобы. А тут вдруг…

– Гримуар отрыл?

– Это что еще? Не, врет, будто бабка у него померла. Великая могущественная белая колдунья, авторизованная всеми мировыми религиями. А дар, значит, ему передала, единственному потомку и наследнику. Врет, кстати, складно. Ага. Так что, думаю, недолго он у нас тут сиять будет. Подкопит деньжат и в райончик почище переберется. Ща сам увидишь. У него там икон старинных… Уф, добрались.

Войко нажал пупочку звонка, и оба приятеля вздрогнули – грянули церковные колокола. За дверью что-то длинно прошуршало, и все стихло. Войко еще раз исполнил благовест. Молчащая квартира казалась нежилой, но оба чувствовали, что там, за дверью – кстати, солидной и новой, не в пример остальным на площадке, – кто-то затаился и наблюдает, боясь вздохнуть. Войко приблизил к дверному глазку раскрытое удостоверение, выждал и звучно пробасил:

– Гражданин ясновидящий, вы ежели не очень ясно видите, кто мы такие, так хоть с удостоверением ознакомьтесь!

За дверью нервно залязгали запоры. Наконец спала последняя цепочка, и в приоткрывшуюся щель на незваных гостей оглушительно пахнуло благовониями. Дешевые ароматические палочки, свечной воск, жженое дерево, какая-то вовсе уж неопределимая вонь… В полумраке за дверью угадывалось некрупное существо. Войко представился по всей форме и решительно просочился в щель, увлекая следом Мирона. Существо ойкнуло. Что-то зазвенело, задребезжало, грохнула закрывающаяся дверь. Бесцеремонный инспектор перво-наперво нашарил выключатель, и под потолком, притененная красным бумажным абажуром с драконами, затеплилась лампочка. Мирон разглядел вполне стандартную «богатую» прихожую: дорогая плитка, шелкография на стенах, новенький шкаф-купе. – только над дверью покачивались колокольцы, прямо у порога были начертаны на полу какие-то закорючки, а с подзеркальной тумбочки скалился массивный черный урод, пляшущий на одной ноге в веере собственных рук.