Лучший мужчина Нью-Йорка

– Тогда искренне тебе сочувствую. Тебе, наверное, непросто приходится в этой аладдиновой пещере…

– Может, ты и не в курсе, но когда каждый месяц не скачешь с места на место, то начинаешь создавать вокруг себя домашний уют! – ощетинилась Джи, защищая любимые пуфики, рамочки и прочие мелочи, расставленные на всех полочках и подоконниках.

– Да, а еще знакомишься со всеми окрестными жителями. Одинокой девушке следует вести себя осторожней. Советую почаще менять привычки, а то даже тот парень из китайского ресторанчика знает, как тебя зовут и где ты живешь.

– А как еще, по-твоему, он может доставлять мне заказы? – сухо уточнила Джи.

– Сегодня он ничего никуда не доставлял, мы сами к нему ходили.

– Ты в каждом встречном видишь потенциального убийцу? – Джи начала уже всерьез злиться. – Я доверяю своему первому впечатлению. И тебе советую.

– Ты же понимаешь, что теперь я просто не могу не спросить.

– Лучше не надо.

– Я готов принять твой ответ, каким бы он ни был.

– Это-то как раз меня мало волнует.

– Но ты не хочешь услышать, какое первое впечатление произвела на меня ты сама? Где твое любопытство, неужели тебе совсем не интересно?

– Любопытство тут ни при чем, да и вообще я сильно сомневаюсь, что ты помнишь, когда мы познакомились.

– У меня хорошая память.

Джи вздохнула:

– Не думаю, что сейчас стоит вспоминать, с чего начались наши бесконечные споры.

– А почему бы и нет? Все равно ты сегодня явно не в духе. Когда будешь готова сказать, в чем проблема, дай мне знать. – Даниэль поставил грязные стаканы в раковину. – Мы познакомились, когда на четвертое июля Лив привела тебя к нам домой.

Нет. Будь у нее настроение чуть лучше, она бы тогда сказала, что познакомились они…

Джи невольно вспомнила, как Даниэль впервые наградил ее своей неповторимой улыбкой. Странно, обычно она хранила подобные воспоминания в самом дальнем уголке памяти. Она в мельчайших подробностях помнила, что тогда было одето на Даниэле, как великолепно он выглядел… И, самое главное, она с точностью помнила, что почувствовала, как только его увидела.

– Ты была такой тихой, – заметил Даниэль.

– Когда вокруг много твоих родственников, простым смертным сложно вставить хоть слово.

– Только не говори, что смущалась привлекать к себе внимание толпы полицейских.

– Это тоже, – кивнула Джи.

– А почему? Если ты ни в чем не виновата…

Так, ладно, он же ничего не знает.

– Сложно избежать чувства вины, когда ты оказываешься не на своем месте.

– И ты действительно чувствовала себя виноватой?

– Тогда у меня вообще не было своего места.

– А сейчас?

– Мне нравится думать, что я завоевала себе определенный уголок в этом мире. Советую и тебе как-нибудь попробовать.

– Думаешь, я не пробовал?

– На это как бы намекает целая куча нераспакованных коробок у тебя в гостиной, – заметила Джи, стараясь не глядеть в невероятно голубые глаза, чтобы под маской спокойствия Даниэль не смог прочесть ее истинные чувства.

– Краткосрочная аренда. Или ты уже забыла?

Как она могла забыть, когда непрерывно слышала, как огромные часы отсчитывают ускользающие мгновения? Те краткие мгновения, за которые ей нужно успеть хоть как-то сократить ту пропасть, что выросла за многолетнюю войну. Войну, которую она сама же и начала.

Да еще и это задание, на которое она согласилась… Теперь они станут видеться еще реже.

Перед встречей Джи как раз переписывалась с Даниэлем, продолжая ту словесную игру, в которую она никогда не собиралась играть на работе, и улыбалась, как дурочка, обмениваясь посланиями с сексуальным подтекстом. Ну как можно быть настолько плохим? Час спустя половина женского коллектива уже расспрашивала Джи о ее новом мужчине, потому что, по их словам, такая улыбка бывает у девушек лишь от мужского внимания, и требовала подробностей. И Джи уже даже всерьез подумывала все рассказать. Больше-то рассказывать было некому…

Но тут пришла редактор, и все сразу же разбежались по своим местам, изобразив бурную деятельность. Отлично. А то еще немного, и она наверняка покраснела бы. Редактор, настоящий эталон целеустремленной женщины, полностью сосредоточенной на карьере, позвала ее к себе в кабинет и зачем-то спросила, возьмется ли Джи за ответственное задание. И еще не оправившаяся от смущения Джи сразу же согласилась. Не подумав о последствиях.

Оглянувшись по сторонам, Джи нахмурилась. Как же ей будет не хватать тепла и уюта!

– Неужели ты совсем не хочешь найти место, которое смог бы назвать домом?

– Мой дом – это Нью-Йорк, а где именно я живу, не так уж и важно.

Ну конечно. Джи всю жизнь прожила в Нью-Йорке и почти целый месяц ночевала в туннеле, так что отлично понимала разницу между городом и настоящим домом. Она посмотрела Даниэлю прямо в глаза.

– А что тебе больше всего здесь нравится?

На пару секунд Даниэль задумался.

– Работа и люди, с которыми я каждый день встречаюсь. Здесь все совсем не так, как в Калифорнии, где полжизни проходит в машине, или за океаном, где, сражаясь, ни разу не успеваешь заглянуть противнику в глаза.