Луиза (ЛП)

—Ты издаешь самые эротичные звуки из всех, что мне когда-либо доводилось слышать, - пробормотал он, теперь продвигаясь одной рукой вниз к животу и меж моих ног. — Ты подобна самому изысканному инструменту, на котором я никак не могу наиграться вдоволь. Я хочу слышать каждый издаваемый тобой звук, я хочу погрузиться в музыку, состоящую из твоих стонов. Я хочу погрузиться внутрь тебя и никогда не возвращаться из волшебного и будоражащего кровь мира, который ты создаешь вокруг меня. Он медленно ввел внутрь меня один палец, найдя точку, нежное нажатие на которую заполнило тишину комнаты самыми сладострастными стонами.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Ветер из открытого окна присоединился к нашей сладостной игре, заставляя мурашки бежать по моей коже. Это было подобно купанию в океане, который состоял из огня и льда, который сжигал дотла и возвращал к жизни, отнимал дыхание и заполнял мои легкие свежим воздухом.

Уилл продвинул палец глубже внутрь меня, и я вздрогнула от боли, вызванной его движением. Не то чтобы я не могла её вынести. Она была достаточно терпимой для того, чтобы хотеть большего, больше его внутри меня. Его губы были на мне, наслаждающиеся каждым миллиметром, который его знающие губы могли найти.

Господи, женщины, должно быть, сходят сума, проводя ночи с ним, в одном постели.

Внутри меня образовалось крайне неприятное чувство, затмевающее собой ощущения, которыми он заполнил мое тело. Ревность….

—Сколько их было до меня? - спросила я, удивив нас обоих неожиданным вопросом.

— Что? Он уставился на меня, его губы сжались в тонкую линию, делая его более сердитым и определенно более опасным.

—Сколько женщин у тебя было до меня?

Не знаю почему, но мне друг захотелось узнать ответ на этот вопрос. Возможно потому, что я не хотела быть для него очередной игрушкой; игрушкой, с которой ему не терпелось поиграть, а как только это надоело бы ему, он бы выбросил ее. А может быть это потому, что я слишком сильно любила его, чтобы позволить кому-нибудь забрать его у меня.

Любовь…

Я слегка покачала головой.

— Неважно, - сказала я. — В любом случае это не имеет никакого значения.

—Не имеет. Но для меня имеет значение твое беспокойство.

Он вздохнул, коснувшись уголка моей губы большим пальцем.

— Ни одна из женщин, с которыми я был, не была тобой, и никогда не будет. Потому что ты – та единственная, с которой я хочу быть… Сегодня, завтра, всегда.

—Тогда сними маску. Позволь мне увидеть твои глаза, позволь мне увидеть эмоции на твоем лице.

Пожалуйста, просто дай мне то единственное, о чем я прошу.

–Я не могу, Луиза. Одному богу известно, какой это будет ошибкой, если я позволю тебе увидеть мое лицо сейчас. Поэтому, пожалуйста, просто давай жить настоящим - когда ты и я в объятьях друг друга.

—Хорошо, - единственное, что я сказала в ответ. Лица сейчас не имели значения, как и прошлое – ни его, ни мое; прямо здесь и сейчас было достаточно просто чувствовать друг друга; ничто не могло сравниться с ощущением наших сердец, бьющихся в унисон. Мы были идеально настроены друг на друга.

Я села, и потянувшись к рубашке Уилла, стала расстегивать ее. Я не осмеливалась взглянуть на него, хотя и знала, что его глаза следят за каждым моим движением. Я провела ладонью по его обнаженной груди, восхищаясь красотой мужского тела. Господи, я хотела, чтобы он плотно прижался ко мне. Когда я наклонилась вперед и коснулась его идеально-упругой груди губами, он громко застонал. Мои руки скользнули глубже под его рубашку, и сняли ее и смокинг с его плеч; мои губы оставляли следы из маленьких поцелуев на его груди.

Присутствие маски на его лице все еще немного беспокоило меня, но я старалась не думать об этом. В конце концов, это даже добавляло немного таинственности ко всему тому, что мы делали.

Взяв мое лицо в свои ладони, Уилл наклонился и крепко поцеловал меня, жадно, вложив всю ту жажду, которую он ощущал, в один лишь поцелуй. Он целовал мой подбородок, линию моей шеи, а затем двинулся к моей груди и животу, и на внутреннюю поверхность бедра, легонько покусывая мягкую кожу. Для поддержки мои руки схватились за край стола. Чем ближе его губы придвигались к самой чувствительной части моего тела, тем сильнее становилось мое желание.

Я почти дрожала, смертельно желая ощутить, как он целует меня там – где была самая сладкая боль, которую было уже невозможно выдержать.

Как будто услышав мои мысли, он проскользнул своим языком внутрь меня, прижав большой палец к моему клитору.

Я откинула голову назад и закрыла глаза, позволяя сладостно будоражащим ощущениям пройти сквозь меня. Дразня меня своим языком, он обхватил мои бедра, кожа в местах его прикосновений стала красной. За один лишь вид всего этого можно было умереть, я не хотела пропустить ни единой секунды.

Если бы я только могла заснять это….

— У тебя есть твоя камера? – спросила я, еле-еле формируя свои слова во вразумительный вопрос.

Он усмехнулся прямо в меня.

— Есть. А что?

—Я хочу сделать несколько снимков. Можно?