Луизианская заварушка (ЛП)

– Знаю. Я слышала ваши разговоры с Идой Белль и Герти. Вентиляция из кухни ведёт прямо к моему убежищу.

– Всё это время вы прятались здесь? – удивилась я.

Но тут же вспомнила о постоянных попытках пса взобраться по лестнице. Я-то списывала всё на старость или запах енота, а оказывается, дело в Мари.

– Ужасно было, наверное, – сказала я, поднимая фонарик.

– Всё не так плохо.

Она шагнула в угол за моей спиной. Обернувшись, я увидела кресло-качалку с начатым вязанием, а рядом – стопку книг и заваленную одеялами военную раскладушку.

– Из-за коробок от входа мой закуток не видать. Я подумала, если ты не будешь приглядываться, то и не заметишь…

И я не заметила. Агент разведки, блин.

И пока я таскалась по болотам в поисках Мари, она спокойно вязала носочки прямо над моей головой. Я как наяву видела хмурое лицо отца и тайно радовалась, что директор Морроу никогда не узнает о моём эпичном провале.

– Итак, вы тут всё обустроили, пока я гоняла по городу с Идой Белль и Герти?

– Вообще-то, нет. Раскладушка и кресло уже здесь были. Мардж страдала от лёгкого ПТСР и иногда отсиживалась на чердаке. Думаю, тут она чувствовала себя в безопасности. Как в военном лагере.

– Что ж, это определённо лучшее из возможных убежищ. Никто не стал бы вас здесь искать.

– Ну да, кроме случая с енотом, проблем не было. Я точно знала, какие места проверят. Потому съездила на Большую Нужду и оставила одеяла, надеясь пустить народ по ложному следу. А в субботу зарегистрировалась в мотеле по пути к Новому Орлеану и оплатила номер на неделю вперёд – на случай, если Большая Нужда вас не убедит.

Я покачала головой, до сих пор удивляясь, что Мари всё это время жила на моём чердаке.

– Но зачем? Зачем прятаться, если это лишь отсрочит неизбежное?

Она вздохнула:

– Не знаю. Да, это трусость, но я не хотела сдаваться, пока не придумаю правдоподобную версию.

– Но Ида Белль и Герти помогли бы.

– И влезли бы в неприятности. Нет, я должна была сама во всём разобраться, а сидя в тюрьме или отбиваясь от идиота Мелвина, этого не сделаешь.

– И как, есть успехи?

Мари помотала головой, и на лице её отчётливо проступила грусть.

– Ладно, думаю, вам пора спуститься и многое объяснить. Я вызову Иду Белль и Герти. Они слишком долго о вас волновались. И нам явно потребуется кофе.

– А может, немного виски?

– Однозначно.

Мы спустились в гостиную. У подножья лестницы нас встретил виляющий хвостом Кости. Я не видела его таким оживлённым с тех пор, как он откопал Харви. Мари почесала пса за ушами, и он лизнул ей руку. Затем повернулся ко мне, и клянусь, на собачьей морде чётко читалось «Я же тебе говорил!» Закончив с приветствиями, Кости поплёлся обратно к своей койке на кухне и, когда мы через несколько секунд вошли следом, уже храпел.

Я положила пистолет на стойку и полезла за кофе, а Мари со вздохом плюхнулась на стул. Она казалась растерянной и чересчур взволнованной. Оно и понятно, учитывая ситуацию, но складывалось впечатление, что переживает Мари скорее о том, что же известно мне.

– Ничего не хотите рассказать… пока я не позвонила Герти и Иде Белль?

Она уставилась на меня, безуспешно пытаясь изобразить спокойствие и непонимание:

– Нет. С чего бы?

– Ну, судя по вашему виду, что-то ещё неладно помимо очевидных проблем.

– Ох, много чего неладно. Было бы странно, если б я не переживала.

Я засыпала в кофеварку кофе, налила воды и нажала кнопку. После чего взяла вилки и тарелки и поставила на стол рядом с остатками шоколадного пирога. С такими темпами, кажется, хорошо, что я купила сразу три.

Какое-то время я внимательно изучала Мари, и она стушевалась под моим взглядом. Наконец я уселась напротив.

– Я вижу не переживания. Вину.

Её глаза расширились.

– Я не сделала ничего такого, из-за чего должна чувствовать себя виноватой.

Я улыбнулась:

– Я и не говорила, что должны. Я сказала, что чувствуете. Но отлично справились с увиливанием.

– Понятия не имею, о чём ты.

Я отрезала кусок пирога и положила его на тарелку перед Мари.

– Вы ведь не убивали своего мужа?

– Нет.

– Но знаете, кто его убил.

Она вздохнула:

– Я не сразу поняла, клянусь. Но со временем начала догадываться…

Я налила нам подоспевший кофе, протянула Мари чашку и отрезала и себе огромный кусок пирога. Я его заслужила.

– У вас есть доказательства?

– Нет, я их и не искала. Не хотела знать наверняка.

– Но всё равно узнали.

Мари кивнула, не отрывая взгляда от тарелки.

– Это Мардж, да?

– Думаю, да, – едва слышно прошептала она. – Мне так жаль, что приходится сообщать тебе это…

Печаль в её голосе смущала. Я с грохотом опустила вилку.

– Не понимаю. То есть, Харви не был подарочком, и с его уходом ваша жизнь только улучшилась, но я полагала, что вы с Мардж дружили. Она любила вашего мужа, обижалась на него за то, что женился на вас… Вас это ни капли не злило?

Мари обалдело моргнула:

– Что… Я не… Что за чушь ты несёшь?

– Я нашла письма на чердаке. Мардж писала их Харви с войны, но не отправляла. Сначала я не знала, кому они адресованы, но этим вечером прочла послание, в котором она называет Харви по имени.

Я сбегала наверх за письмами и протянула Мари последнее прочитанное.