Лук и армия (сборник)

Нет, все обязанности и тяготы молодого бойца он волок на себе наравне со всеми – так же драил полы и туалеты, пока деды отдыхали, так же носил ремень затянутым, а подворотничок наглухо застегнутым… Но мыть бесперебойно действующий туалет – не позорно по армейским обычаям, а вот подходить к дедушке за наказанием, «под пиявку», добровольно снимая шапку или пилотку, это… Здесь тоже есть тонкости: подавляющее большинство дедов во времена своего «салабонства» подходили и подставляли. На втором периоде службы «пиявка от дедушки» – удел немногих, смирных и покладистых. На третьем – явное унижение. Так вот Лук ни разу не получал пиявок от дедов, подворотничков им не подшивал, а деды в из подразделении были многочисленны и свирепы… Но – повезло Луку, его уважали и не «гнули». Виктор Кесель к третьему периоду службы успел получить ефрейтора и, как и всякий настоящий хохол, мечтал о большем. Месяц, как его сместили из каптерщиков в пользу Васи Михальчука, тоже черпака, и тоже хохла, но это была кажущаяся немилость: командир подразделения и старшина, майор Ковешников и прапорщик Петрик, Плевок и Веник, соответственно, прочили его в сержанты. Сержант не из учебки, а выращенный из рядового, – редкость и сложившиеся в полку обряды требовали, чтобы избранный пришел в звание и должность с «передовой», а не из «тыла». Кесель догадывался об этом, внимал слухам, боясь поверить, и голова его сладко кружилась. Лука он недолюбливал – за наглость перед старшими, за спесь перед равными, за мягкотелость перед «сыновьями», за «умные» речи и непонятные слова, которыми тот щеголял то и дело… Уважал, да, но не любил. А внешне они были ровные приятели.

Это случилось весной, когда солдатские либидо распухают так, что начинают мешать строевому шагу. Морок-апрель, трепетный воздух, стопудовая грязь на сапогах… Природа утратила строгость очертаний и превратилась в бело-черно-зеленое месиво. Все началось в грузовом автомобиле, по дороге в Вайялово, где им предстояло нести караульную службу по охране автомобильной базы полка. Начальником караула назначен был старлей Оноприенко, по кличке Онупер, а дежурным по базе – «Рыжий», капитан Исаев. Онупер был гнилой офицер – увольнений не давал никому и никогда, солдат из своего экипажа перед начальством не защищал и не выгораживал, но сам себя считал при этом «отцом солдатам» и остроумцем.

Лук в повседневной службе числился в его экипаже. Кузов битком набит, Лук сидит у самой кабины, напротив Онупера.

– Что улыбаешься, Лук? Небось, об ужине думаешь? Не-ет, пока полы в караулке не отпидорасишь, чтобы ни пылинки, ни соринки, ложку в руки не возьмешь. Лично проверю. – Лук с неохотой вынырнул из эротических грез.

– Стар я уже для полов, товарищ старший лейтенант. Но где-то вы правы: проблема пола стоит очень остро и увольнение в город более чем желательно. Кстати и суббота с воскресеньем меньше чем через неделю. Отпустите, а?

– Чего? Какое увольнение? Ты еще службы не нюхал, а уже – стар!.. Ты еще сынок, рядовой Лук, и даже не знаешь какой рукой за сиську жать. Так зачем, спрашивается, тебе увольнение?

– Я знавал женщин, товарищ старший лейтенант, больше, чем вы портянок износили.

Солдаты и сержанты загоготали: Лук за словом в карман не лез, а Онупера никто не любил. Даже капитан Исаев, молчун и флегматик, еле заметно усмехнулся.

– Ты еще каплей с конца висел, когда я присягу принимал, понял? Тебе еще служить, Лук-чеснок, как медному котелку.

Лук вытянул шею в сторону и грозно рявкнул:

– Рядовой Михальчук!

– Я! – с веселой готовностью откликнулся тот, понимая, что камрад орет неспроста.

– В подведомственной вам каптерке медные котелки имеются?

– Так точно! Две штуки медных в НЗ, остальные из люмения.

– Срок службы медного котелка?

– Пятнадцать лет.

– Пятнадцать? Против докýмента не попрешь. Так значит котелки пойдут на дембель в одной «пачке» с товарищем старшим лейтенантом?.. Это вам, товарищ старший лейтенант, служить как медному котелку. А у меня дембель не за горами.

Личный состав заблеял вповалку, Онупер побагровел, начал было матюгаться, но споткнулся на простом слове…

– Ну, ладно, Лук, сегодня ты поймешь, что такое – служба…

Не повезло Кеселю: попал он в одну смену с Луком и теперь почти наравне с ним хлебал тяготы и лишения караульной службы. Караульные сутки разбиты на четыре цикла, шесть часов каждый: два часа на посту, два часа – бодрствование в караульном помещении, два часа – отдых, сон.

Два часа Лук стоит на посту – и это единственный просвет, где можно отдохнуть и успокоиться. Все остальное время начкар Онупер демонстративно изводит Лука придирками и бессмысленными приказами. Поначалу Кесель смотрел на Лука зверем: ему не улыбалось реагировать на все виды учебных и боевых тревог, вместо того, чтобы играть в домино или кемарить. Но на следующее утро и он дозрел.

– Слушай, Шура, может его пугануть, пидараса, когда на посту стоять будем? Уложить мордой в землю, мол, не расслышал пароля?

– Нельзя. Раздуют – и тут «грубяком» не отделаешься.