Лука, или Темное бессмертие

– В игре все же двадцать пять тысяч евро, серьезные бабки. Она ведет очень тонкую игру. В марте 2017-го она отказывается от ребенка, родив его в Осере, в ста километрах от Дижона, чтобы запутать следы. Из интернет-кафе назначает Лесажу встречу в Париже. Осер, Дижон, Париж: она не хочет оставлять никаких следов, никакого способа определить свое местонахождение. Потом забирает деньги и исчезает. Конец истории. Я много размышлял и не думаю, что все дело только в деньгах.

– А ваша гипотеза?

Боэси снова прикрыл ладонью толстое досье: он колебался, прежде чем поделиться плодом многих недель расследования с двумя заезжими копами. Но ему подумалось, что они преследуют общие цели.

– В тот вечер, когда она встретилась с Бертраном Лесажем, чтобы объяснить, как забрать ребенка, она призналась ему, что ребенок «особенный» и что анонимность приемной семьи станет для него лучшей защитой.

– А еще она очень боялась, по словам Элен Лесаж, – добавила Люси.

– Да, она боялась. Поэтому у меня возник такой сценарий: в один прекрасный день Эмилия Робен узнает, что беременна. Она немедленно публикует в Интернете объявление, предлагая сдать внаем свой живот. Этот маленький анонс появляется… – он достает из папки листок, – 2 июля 2016 года. Чета Лесажей проявляет живейший интерес, и пятнадцать дней спустя происходит встреча в гостинице рядом с аэропортом, так как у Эмилии якобы наступает период овуляции и действовать следует быстро. Она вводит себе сперму, зная, что это не произведет ни малейшего эффекта. Если исходить из предположения, что она уже сделала мочевой тест на беременность, то этой беременности несколько недель. Эмбрион уже существует в ее животе, когда она вводит пипетку в свой половой орган.

Люси сморщила нос. Она снова увидела кадры записи, холодность, с которой была проведена процедура.

– На протяжении всей истории она убеждает Лесажей, что это их ребенок. А значит, если забыть про финансовый аспект, она не желает этого ребенка, но и не делает аборт: ей хочется произвести его на свет. После чего она уезжает жить в Дижон. Она прячется там, возможно защищая ребенка, которому предстоит родиться. После родов она передает всю информацию Бертрану Лесажу, чтобы тот официально стал отцом. Предположительно маленький Лука должен исчезнуть бог знает куда, попав в руки неизвестной пары, которая тоже, в свой черед, заинтересована в том, чтобы скрывать истинное происхождение ребенка. Идеальное укрытие для малыша…

Майор взял в руки фотографию Эмилии, вгляделся в нее, как математик в сложную задачу:

– Эмилия Робен прибегла к очень изощренному modus operandi[35]

. Она могла бы просто отдать его социальным службам, но она знала, что супружеская чета, готовая заплатить целое состояние, чтобы получить ребенка, даст ему любовь и внимание. Он не будет расти в приемных семьях, предоставленный самому себе… Она обеспечила ему будущее.

Сценарий был убедителен, но ни Люси, ни Николя не понимали поведения матери, которая проявляла заботу о ребенке, при этом бросив его. Какие тени гнались за ней по пятам? У Люси в мозгу вспышкой пронеслось видение младенца в колыбели и черных злонамеренных суккубов, склонившихся над его головой.

– Вот только анонимность была нарушена, и самым неприглядным образом, – добавил Боэси. – Мальчик внезапно очутился в центре медийной бури, обсуждение суррогатного материнства снова приобрело размах, дело освещалось во всех газетах. Кошмар для Эмилии Робен, которая, возможно, почувствовала, что оставаться в Дижоне опасно.

– Выставленный на яркий свет ребенок, который притягивает тени…

– Да. Эмилия Робен думает, что отец, кем бы он ни был, может ее выследить, отправившись в роддом в Осере, вычислить ее, как это сделали мы. Тогда она покидает свою квартиру и снова испаряется в неизвестном направлении. У нее есть деньги, которые она отложила, что позволит ей некоторое время не оставлять банковских следов.

– Или же она не попыталась сбежать, чувствуя себя в безопасности, и ее поймали, – предположила Люси.

Боэси согласно кивнул:

– Вполне реальная гипотеза, на самом-то деле. В таком случае ее молчание – это дурной знак.

14

Летиция Шапелье остановилась посреди аллеи:

– Электрокардиостимулятор… Он умер из-за него?

Шарко кивнул:

– Да. Аппарат полностью сгорел. По словам Шене, он раскалился до такой степени, что расплавил питающую его литиевую батарейку, задев все ткани вокруг. Не буду вам объяснять, как разрушительно это подействовало на организм жертвы. Это вызвало многочисленные кровотечения, сердце внезапно перестало биться.

Летиция опустила глаза на свой мобильник, проверила маршрут, и они двинулись дальше.

– Но такого никогда не случалось.

– Верно. Медэксперт впервые столкнулся с подобным случаем, эти аппараты обычно надежны на сто процентов, и к счастью, кстати. Но наша жертва ждала до 17:02, чтобы передать нам послание. То же время указано и в письме, и на татуировке трупа из леса, и ровно в это мгновение сгорел кардиостимулятор. Нарушение его работы было спровоцировано, другого объяснения нет.

Летиция вгляделась в темноту: