Лукинский фактор

– Последний раздел, восьмой, – спорт и олимпийское движение. Пётр Иванович, тебе и карты в руки, тут ты самый знающий специалист. Согласен?

– Согласен.

– А где же медицина? Фармакология? Ведь сейчас Россия – одна из самых передовых стран в этой области? – спросила Лена.

– Наиболее компетентным в этой области является Алексей. Но лишний раз светить его на публике очень не хочется. Всё-таки кое-кто ещё помнит его австралийское прошлое. Могут быть неприятные вопросы, разговоры и прочее.

– Совершенно не обязательно ему появляться на публике во время проведения Всемирной выставки в Париже. Он даст предложения по тематике раздела, а я буду курировать его создание, – объявила Лена. – Это очень важно для рекламы новейших лекарств. Тем более мы можем только вскользь коснуться его имени и нигде не говорить о его австралийском прошлом.

– Алексей, что ты думаешь об этом?

– Не хотелось бы мне даже малейшего упоминания обо мне на выставке. И так нахожусь в подвешенном состоянии столько лет. Раздел нужен, но упоминать обо мне – нельзя! Медицинские методы, способы диагностики различных заболеваний и их лечения могут быть представлены без ссылки на конкретных людей. Можно указать источник: медицинский факультет Московского университета. Кому надо, приедут и получат необходимую информацию.

– Решено. Будет ещё один раздел, девятый. Назовем его «Медицина и фармакология». Лена, ты ответственная за его подготовку.

– В нашем павильоне ничего не будет представлено по тематике последствий и тягот войны? – спросил Павел Аристархович.

– Думаю, сейчас это не должно быть отдельной темой. Можно коснуться этих вопросов в разделе спорта и олимпийского движения, где попытаться показать, что спорт – лучше войны, – сказал Пётр Иванович. – Павел, ты можешь дать мне необходимые материалы, а я подумаю, как их лучше представить.

– Хорошо…

Когда все участники «большого сбора», кроме Александра, разошлись, Пётр Иванович попросил Глашу подать лёгкий ужин, достал бутылку армянского коньяка и сказал Александру:

– Потихоньку всё намеченное тобой так или иначе выполняется. Есть, конечно, некоторое отклонение от генерального плана и запланированных сроков, но в нашем положении оно несущественное.

– Ты прав. Подготовка к Всемирной выставке и Олимпийским играм подтолкнёт нас к преобразованию мира, но и только. Нам необходимо получить конкретный результат, который покажет всем, что на мировой арене появился ещё один игрок, с которым не имеет смысла вступать в конфликт, а надо искать точки соприкосновения. И добиться этого будет не просто.

– Ты имеешь в виду активизацию деятельности разведок других стран и отдельных промышленных групп на наших предприятиях?

– Ну, если бы только это! С этими проблемами мы уже умеем справляться, и неплохо. Меня беспокоит другое: набирая производственную мощь, захватывая рынки сбыта, быстро обогащаясь, мы невольно начинаем вмешиваться в уже устоявшиеся мировые потоки денежных средств, начинаем становиться неудобными для «денежных мешков», которые сейчас дёргают за ниточки мировой политики.

– Морганы, Рокфеллеры, Ротшильды и иже с ними?

– И они тоже. Но эти хоть известны. Значительно сложнее противостоять тем, кого не знаешь. Кто может ударить из тёмного угла неожиданно и мощно.

– Что же ты советуешь делать? Уйти в тень и не отсвечивать?

– Да, пока это самая разумная тактика. Не светить большими деньгами, сразу их вкладывать в производство, материалы, разработки, кадры. Но когда мы вырастем до определённого уровня, не стесняться занять достойное место в мировой экономике и политике, заявить громко о себе и ясно дать всем понять: чужого нам не надо, но и своего мы не отдадим.

– Легко сказать, да трудно сделать. Да и как мы узнаем, достигли мы этого определённого уровня, о котором ты говорил, или нет?

– Это как раз не сложно. Если заметим, что всё больше к нам проявляется интерес определённой категории людей из-за границы – из области финансов, политики, военной сферы, промышленности, и не по отдельности, а в совокупности, что начинаются какие-то непонятки, значит, мы подошли близко к той черте, за которую нас постараются не пустить, используя для этого любые способы.

– Ладно, здесь вся надежда на тебя. Я пас.

– Не стоит, отец, так принижать свои способности. За прошедшие шесть лет ты показал себя весьма тонким политиком и интриганом.

– К-кто? Ты сказал «отец»?

– А разве это не так?

Пётр Иванович молча смотрел на Александра. Уголки его губ дрожали.

– Как ты узнал? Знает ли кто-нибудь ещё об этом? Или догадывается?

– Узнал, конечно, не сразу. Много мелочей, которые недавно сложились в конкретную уверенность, что ты – мой отец.

– Ну-ка, ну-ка, поясни.