Лукоморские царства

Степан измученный и уставший предстал пред прекрасные очи, но как только он сказал, что ожерелье он не принес, в него полетел такой крик да визг, что он опешил. Елисей смог утихомирить родственницу, и Степан объяснил, что Гордея теперь может вернуться домой к матери. И уж там-то её точно ожидает ожерелье! Но, вместо радости от того, что её мама проснулась и подданные теперь не спят в тумане, он получил ещё одну порцию крика и изощренных издевок. Прекрасные глаза царевны Гордеи метали ледяные молнии, и Степан, не в силах вынести этого, пошатываясь, вышел в сопровождении Елисея. Тот молча придерживал мальчишку за плечо. Помог ему дойти до их терема, и передав Баюну, удалился, с трудом удержавшись от того, чтобы не подпрыгнуть от радости, что можно наконец-то избавиться от Гордеи!

— Немедленно! Собирайте свиту. В сопровождении только самые старшие и стойкие! Из царства царицы Настасьи сказочница прогнала туман! Царевна Гордея возвращается домой! — крикнул Елисей под окном терема.

— Во! Радость у людей! — констатировал Баюн, втаскивая Степана в его комнату. — Волк, заканчивай уже дуться. Мальчик чуть жив! Сам знаешь, от такого и помереть можно!

Волк, которому, чтобы не смущать людей в городе, опять пришлось стать Бранко, вздохнул! Подумал, взял на руки Степана, который бессильно привалился к дверному косяку и уже медленно сползал вниз, отнес на кровать.

— Давай уже, приходи в себя. Хорош дурью маяться! — пробурчал он, довольно небрежно свалив совершенно несчастного и обессиленного мальчишку на постель. Тот только поднял измученные глаза и отвернулся к стене.

Катерина было хотела к Степану сходить, но Жаруся не пустила. — Ему это надо самому пережить. Такая рана не лечится живой водой.

— Рана? — удивилась Катя.

— Конечно. Рана в сердце. Не фыркай, это очень больно, даже если она нанесена случайно, а тут Гордея била специально и побольнее, чтобы наверняка! Сегодня его не трогай.

Катерина промаялась до ночи, Степан не вышел. Утром он продолжал валяться на кровати, как сломанная игрушка. Вся сказочная компания поехала с Елисеем, сопровождать его свататься к Василисе. Жаруся тоже не удержалась. Она обожала свадьбы, и раздумывала, чтобы такое подарить невесте, с учетом цвета её волос и глаз. Катерина отговорилась усталостью и осталась в тереме.

— Степ, можно к тебе? — она подождала, пока все уедут подальше и стукнула в дверь комнаты Степана. Тишина. — Степ, я все равно войду! Если не одет, укройся! — она повторила сказанную когда-то фразу и подождав минуту, решительно вошла.

Степан лежал на кровати совершенно одетый, плотно закрыв глаза. Он надеялся, то если притвориться, что спит, то его оставят в покое.

— Не хитри! Ничего ты не спишь! За окнами так орали, да и я с тобой разговариваю громко. Степан, поговори со мной! — Катерина начала злиться на Степаново молчание.

— Может, и правда, оставить его в покое? — засомневалась она было, но тут углядела на подушке мокрое пятно. — Вот тварь мерзкая, до слёз человека довела! — злобно подумала она про Гордею.

— Так, или ты заканчиваешь меня игнорировать, или я вылью на тебя ведро воды. Прямо вот сейчас принесу из колодца и вылью! Там знаешь, какая там вода холодная!

— Отстань. — Степан не повернулся и не открыл глаза. — Убирайся! Видеть вас никого не могу! Ненавижу вас всех!

— Так, пациент скорее жив, чем сдох. — порадовалась Катерина про себя, не обратив ни малейшего внимания на грубость.

— Вот ещё! Размечтался. Сейчас вот прямо возьму и уйду. — она демонстративно уселась на лавку, специально громко звякнув кладенцом.

Степану не хватало только этого! Он взвился как будто его пружиной подбросило и начал орать, что он устал он этого проклятого Лукоморья, от этих сказочных героев, от неё самой!

— Чего ты не поняла? Пошла вон! Не подходи ко мне, все вы одинаковые!

— Какие, какие? Одинаковые? Нет уж, и не надейся! Я тебя на верную смерть не посылала из каприза! Я тебя не оскорбляла и не обзывала! И не влюбляла в себя насильно!

— Ты? Да ты на себя-то посмотри! — рявкнул ей в лицо Степан. — И захотела бы не смогла! На тебя и глянуть-то не захочется второй раз! — и осекся.

Катька вдруг по-детски всхлипнула. Слезы, которые она долго удерживала, всё-таки трудно выдержать обидные и незаслуженные вещи, наконец-то прорвались, и катились совершенно неудержимо. Нос тут же покраснел, веки распухли. Никакого сравнения со Гордеей она бы, конечно, не выдержала в принципе. Она закрыла лицо руками и просто заплакала.

Степану стало совсем погано. — Блин, она ведь совсем не виновата! Куда меня понесло-то? Я бы без неё до сих пор сидел в той яме и умер бы там, чего доброго! — он виновато засуетился вокруг рыдающей Катерины.

Катя плакала от души. Раз уж и терять нечего, и лицо годится только для того, чтобы на нем сидеть, а к Степану она вообще зря пошла, сама виновата. Кругом всё плохо, так уж чего сдерживаться?