Лукреция Борджа

Для встречи жениха и невесты вице-канцлер приказал выстроить в своем огромном квадратном вестибюле помосты, частично закрывавшие четыре гобелена с религиозными сюжетами. Аристократия, высшие церковные сановники и интеллектуальная элита города заняли свои места. Вскоре послышался шум кавалькады Медичи, и при слабом свете смолистых факелов, потрескивавших в январском холоде под моросящим дождем, Лукреция увидела великолепную даму, укутанную в широкий шелковый плащ, подбитый мехом, походка которой подчеркивала ее величие. Это была супруга Лоренцо Великолепного, она склонилась, чтобы поцеловать украшенную перстнем руку кардинала, затем она представила ему свою дочь Маддалену, которая тотчас же выразила кардиналу свое почтение. Настал черед жениха: он преклонил колено сначала перед будущей тещей, затем перед своей нареченной. Для всех был слишком очевиден контраст между исполненной изящества юной девушкой и немолодым мужчиной. Однако вскоре, поскольку и самые печальные, и самые веселые события обычно заканчиваются трапезой, начался всеобщий пир. Милости также не заставили себя ждать, и несколько месяцев спустя папа даровал кардинальскую пурпурную мантию второму сыну Медичи.

На следующий день в Ватикане состоялся церковный свадебный обряд, отличавшийся почти восточной пышностью. Впервые там официально сочетался браком сын папы римского. Несколько лет спустя внучкам Иннокентия VIII будут воздаваться такие же почести.

Начиная с этого дня Маддалена Медичи и дочь кардинала Борджа подружились, как старшая и младшая сестры. Для Лукреции флорентинка была образцом упорства и мужества. Несмотря на юный возраст, она прикладывала все усилия, чтобы направить своего супруга на путь истинный; тот был любитель прогуляться ночью по улицам в компании собутыльников, задирая горожан и пугая, а то и похищая женщин. Тем не менее Маддалена благодаря своему милому благоразумию, очарованию и врожденной доброте, казалось, некоторое время благотворно влияла на Франческо. Но недолго. Два года спустя у них родилась дочь, но это оставило его равнодушным. Он вновь говорил исключительно о своих проигрышах и долгах, о торговле индульгенциями, которой он занимался, чтобы эти долги выплачивать, а также о ценах за освобождение от наказания, установленных им для убийц. В конце концов ему только и надо было что оставаться любимым сыном святейшего отца.

Лукреция привязалась к этой женщине, изо дня в день героически сопротивлявшейся житейским трудностям, несмотря на молодость. Сама того не ведая, Лукреция в свою очередь готовилась вступить в схватку с жизнью, обещавшую быть непростой в столь незаурядном семействе. В 1488 году Маддалена неоднократно давала ей читать стихи своего отца о непрочности нашего пребывания на этом свете:

Кто весел хочет быть, пусть веселится.

Ничто не прочно на земле.Все мимолетно, ненадежно.

Богатство тоже не навек.Лишь смерть одна прочна и недвижима.

Карло Канале заметил, что Маддалена Медичи способствовала развитию его падчерицы, это ничуть его не удивляло: ведь молодая женщина была ученицей Анджело Полициано, его мантуанского подопечного. Он сообщил о благотворных переменах кардиналу Борджа, побуждая его доверить воспитание Лукреции его двоюродной сестре Адриане Орсини⁸

, бывшей к тому же теткой Маддалены. Можно сколько угодно удивляться такому совету, данному приемным отцом, отрывавшим девушку от матери, однако таким образом Лукреция могла приобщиться к духовной и светской жизни.

Упомянутая Адриана, дочь дона Педро, родственника Родриго Борджа, и внучатая племянница папы Каликста III, в 1472 году была выдана замуж за Лодовико Орсини, сеньора Басснелло. Благодаря этому браку она стала членом одного из древнейших семейств Рима, перед ней открылись двери многочисленных дворцов Орсини, среди которых — Монте-Джордано возле моста Святого Ангела. Оставшись вдовой с сыном по имени Орсо, она продолжала пользоваться у современников необыкновенным авторитетом⁹.

Кардинал Борджа нашел в лице Адрианы родственницу, которая была к нему привязана и которой можно было довериться, рассказать о своих слабостях, планах и интригах; это была разумная женщина, уже в ту пору претворявшая в жизнь девиз Коммина, чьим «Воспоминаниям» еще только предстояло появиться в 1491 году: «Где доход, там и почет». Честолюбивая женщина в конце концов стала чем-то вроде тайного советника Ватикана и принимала у себя богачей и приезжавших аристократов, а также всю курию.