Лукреция Борджа

Франция, обращаясь к Церкви:— Говорят, у вас не осталось стыдаИ вы нарушили данное слово,Вы исполнены неблагодарности,Обещания свои вы в грош не ставите,Совсем как денежные мешки из Венеции!Церковь:

— Мой лекарь-еврей заявляет,Что я порочна и что это хорошо.Как только я перестануБыть порочной, я умру.Так предсказано.Франция:Куда же подевалась честность?Церковь:

Больше ее не держу.Нынче с ней не считаются.Франция:Как же, я видела, преждеЕе тут изображали, справедливую и верную.Церковь:Честность — старая песня.

Франция:Наш сын, принц дураков (король Франции),От всего сердца вас чтит и уважает.Церковь:Я хочу, чтобы все и всегда говорили,Дабы я стяжала славу и богатство,Что я — мать Святая Церковь.Ведь я же, сидя на престоле,

День и ночь отдыхаю и сплю.Франция:Опасайтесь, как бы вас не выставили вон!³

Глава XXI

СЛАВА И ОТЛУЧЕНИЕ ОТ ЦЕРКВИ

Юлий II ненавидел и Лукрецию Борджа, и всех д'Эсте. Он будет неотступно преследовать их, словно преступников. Сначала — Ипполито, который после смерти кардинала Чезарини устроил так, что бенедиктинские монахи выбрали его аббатом Нонантоло в Модене. Как только папа обрел право назначать на подобный пост, он потребовал, чтобы Ипполито приехал в Рим и публично покаялся. Кардинал уже находился на пути к прощению, когда во Франции он весьма кстати упал с лошади и оказался на некоторое время прикованным к постели. Затем последовало дело о солеварнях в Комаккьо, недавно возвращенных Венецией Ферраре и составлявших опасную конкуренцию папским солеварням в Червио. Папа велел закрыть солеварни д'Эсте. Альфонсо отказался подчиниться, ссылаясь на то, что это владение досталось ему от императора Максимилиана, а не от Ватикана. Тогда глава Церкви аннулировал пакт, заключенный в 1501 году между Эркуле д'Эсте и отцом Лукреции, и теперь годовой ценз, сниженный тогда с четырех тысяч до 100 дукатов, возрастал до 3500 дукатов недоимок и 100 тысяч дукатов на расходы на вооружение. Альфонсо не ответил. Такое проявление независимости могло лишь еще больше вывести из себя римского папу, который в конце концов направил против феррарского государя свою армию вместе с венецианскими войсками под предводительством нового герцога Урбинского Франческо делла Ровере. Сначала они овладели городами Ченто и Пьеве, которые Александр VI даровал Эркуле д'Эсте по случаю бракосочетания Лукреции, а также соседними землями к югу от озер Комаккьо. Города капитулировали, но крепости защищались, и Альфонсо удалось отвоевать города, в то время как венецианцы получили обратно Полезину.

Юлию II нужно было найти иное средство, чтобы уничтожить Феррару, и он воспользовался Франческо Гонзага. Он посоветовал дожу освободить маркиза Мантуанского, до сих пор находившегося в плену у венецианцев, с тем чтобы уничтожить всех французов и устроить вторую Сицилийскую вечерню, при условии, что наследный принц Мантуи, сын Изабеллы д'Эсте, будет отправлен в Рим в качестве заложника и ответит за поведение своих родителей. Изабелла была встревожена. Юлий II, судя по слухам, предавался «национальному пороку Греции» с молоденькими мальчиками. Тем не менее мальчика привезли в Ватикан в начале лета, и Франческо Мантуанский был освобожден. Тотчас папа лишил Альфонсо д'Эсте поста гонфалоньера в пользу его зятя Франческо Мантуанского, возложив на последнего обязанность организовать защиту от агрессии французов, и отлучил от Церкви герцога Феррарского, дав ему шесть дней, чтобы опомниться и подчиниться. Альфонсо отказался повиноваться, ссылаясь на то, что анафема может быть оправдана лишь религиозными мотивами и что заставлять духовную власть служить светской — это безусловное злоупотребление. Тем не менее папа покарал герцогство. Юлий II, как говорят, кичливо заявил: «Феррара, я покорю тебя с помощью святого причастия или умру как собака».