Лукреция Борджа

Мы должны помнить о благотворительных заведениях, основанных досточтимой сеньорой Ваноццей. Желая одарить братство мирскими благами, она оставила ему драгоценности, стоимость коих весьма велика, и добавила к тому другие благодеяния, они позволили братству в несколько лет освободиться от некоторых долгов. Она оставила нам столько всего, что от этого мы получаем годовой доход в четыреста дукатов, чтобы кормить обездоленных и больных, а их — увы — великое множество. В благодарность за ее благочестивое и доброе к нам отношение, а также за достойные и милосердные благодеяния в пользу нуждающихся наше братство решило почтить усопшую, установив на ее могиле величественное и роскошное надгробие. Братство приняло единодушное решение отмечать в церкви дель Пополо, где она погребена, каждую годовщину ее похорон, служа мессу и устраивая многолюдные шествия с факелами и свечами, как для того, чтобы просить Бога о спасении ее души, так и для того, чтобы всем доказать, сколь чужда нам неблагодарность

⁵.

Целых два века священники Санта-Мария-дель-Пополо будут служить мессы по Ваноцце, затем церковные власти их отменят.

Глава XXIII

АМАРАНТ

Из Борджа в живых осталась только Лукреция, не считая римского инфанта Джованни. Эркуле было десять лет, Ипполито — девять, Элеоноре — три и Франческо — два. Старшие были гордостью своего отца. Наследный принц переводил «Энеиду», его брат разбирал с листа «Записки о Галльской войне», поэтому Лукреция попросила Бембо найти им наставника. «Наши сыновья, — писала она, — проявляют необычайную охоту к учению, особенно нас восхищает то, что они любят беседовать с просвещенными людьми. Мы желаем, чтобы вы порекомендовали нам достойного человека, способного развить их склонности».

Младшие также требовали ее забот. Если Элеонора уже щебетала, то Франческо не мог еще похвастать такими же успехами, поэтому «следовало учить его говорить перед зеркалом, потому что так он будет думать, что разговаривает с мальчиком его возраста». Что касается их одежды, то она стала источником конфликтов с воспитательницами. Едва выйдя из пеленок, маленькие принцы уже облачались в александрийский бархат или золотую парчу, шелковые одежды, подбитые мехом, драгоценности. Под любым предлогом на детей надевали украшения. Считалось, что изумруд на шее отгоняет сглаз и укрепляет мозг. В те времена Джиральди жаловался, что «теперь уже грудных младенцев одевают в костюмы, больше подобающие женатым людям».

Лукреция хотела приучить детей к более простой и более подходящей для их занятий одежде. Она говорила, что ей хочется, «чтобы они хохотали до упаду, развлекались, не чувствуя себя скованными, бегали, устраивали всяческие шалости, как положено в их юном возрасте». Она желала, чтобы учитель отправлял их играть после окончания урока и при необходимости помогал им, «поскольку ребенок всегда должен быть в движении и возбуждении, он никогда не должен сидеть сложа руки, и игра остается лучшим способом высвободить излишек его энергии».