Лукреция Борджиа

Но, говорила она себе, кажется, грешники мне тоже нравятся больше, чем люди набожные. И если Джулию отошлют, я буду очень по ней тосковать и вряд ли снова полюблю мадонну Адриану.

Во дворце Орсини царило оживление. Это был один из тех дней, когда Лукреции следовало вести себя как можно сдержаннее, как и положено настоящей испанской даме, ходить с прямой спиной и потупленным взором, поскольку на холм Джордано должен прибыть кардинал Родриго Борджа, а Адриана не хотела, чтобы он почувствовал хотя бы легкое разочарование в собственной дочери.

Волосы Лукреции расчесали на прямой пробор, и они свободно спадали ей на плечи. Джулия с интересом наблюдала, как испанская горничная готовит Лукрецию к встрече с отцом.

– Он очень строгий, этот великий кардинал? – спросила она.

– Он – самый важный человек в Риме, похвасталась Лукреция.

– Тогда, – объявила Джулия, – тебе следует перестать улыбаться: сострой кислую гримасу, потому что ты выглядишь слишком уж радостной. И помалкивай, говори только тогда, когда к тебе обращаются.

– А отец любит, когда я веселая, – ответила Лукреция. – Он любит, когда я улыбаюсь. Он совсем не похож на Адриану. Но она будет следить за мной, так что надо помнить все, чему она меня учила. Если он послал меня сюда для обучения, значит, он хотел, чтобы я переняла у нее все, чему она может научить.

Джулия состроила смешную рожицу, а Лукреция отправилась в комнату, где ее поджидал Родриго. По случаю его визита стены комнаты также украсили гобеленами, поставили серебряные кубки прекрасной работы.

Рядом с Родриго стояла Адриана, и Лукреция поклонилась на испанский манер. Родриго положил руки ей на плечи, поцеловал в обе щечки, в лоб.

– Как же она выросла, моя малышка, – с нежностью произнес он. – Мадонна Адриана рассказала мне о твоих успехах.

Лукреция взглянула в лицо Адриане – оно был мрачным.

– Я разочаровала вас? – робко осведомилась Лукреция.

– Дорогая моя, кто из нас совершенен? Я тобою доволен. Этого достаточно, – Родриго взглянул на Адриану. Та поклонилась – ведь он взглядом попросил оставить их наедине. Адриана ушла, и вместе с нею исчезло напряжение. Лукреция бросилась в объятия отцу, залепетала, как она рада его видеть.

Он снова нежно расцеловал ее, вынул из кармана браслет, свой очередной подарок, надел ей на ручонку. Она поцеловала браслет, и он поцеловал его тоже – когда они оставались наедине, кардинал становился более чувствительным. Он всячески хотел подчеркнуть свою любовь к ней и выслушать ответные уверения.

Когда уверения во взаимной любви закончились, они заговорили о Ваноцце, Чезаре и Джованни.

– Чезаре делает в университете успехи, – сообщил Родриго. – Я горжусь его способностями в учебе и в играх. Клянусь, нам недолго осталось ждать, он скоро станет кардиналом. И Джованни очень доволен жизнью в Испании. А моя Лукреция превращается в настоящую красавицу! Чего же еще мне желать?

– А Гоффредо?

– Он с каждым днем все сильнее и красивее. Ах, у нас для него тоже есть планы.

Лукреция заметила, как за спиной отца приоткрылась дверь – в нее, красная от возбуждения, подглядывала Джулия.

Лукреция вздрогнула от ужаса: это же непростительное нарушение этикета! Джулия, наверное, не понимает, какой важный человек кардинал. Подглядывать, вот так подглядывать за ним… Невероятно! А если увидит Адриана, Джулию наверняка отошлют и свадьба расстроится.

Родриго поймал взгляд дочери и резко обернулся.

– А это кто?

– Джулия, можешь теперь войти, – сказала Лукреция. – Я представлю тебя кардиналу.

Лукреция с облегчением увидела, что Джулия надела самое скромное из своих платьев и лишь чуть–чуть подкрасила губы. Лукреция молилась про себя, чтобы кардинал этого совсем не заметил.

Золотые кудри Джулии рассыпались по плечам, и она, как всегда бесстрашная, медленно приблизилась к ним.

– Отец, – торопливо произнесла Лукреция, – это Джулия, та, которая должна выйти замуж за Орсино. Уверяю вас, она не хотела сделать ничего плохого.

– Разве? – удивился кардинал. – А вот мне так не кажется.

– О, нет… – начала Лукреция, и умолкла, поняв, что отец вовсе даже не сердится.

– Подойди сюда, дитя мое, – попросил кардинал. – Вовсе необязательно, чтобы за тебя говорила моя дочь. Я надеюсь, ты и сама можешь сказать все, что следует.

Джулия подбежала к нему и преклонила колени, а затем подняла на него свои прекрасные голубые глаза и улыбнулась особой своей улыбкой, которая, казалось, говорила: ведь никто не может на нее всерьез сердиться, ведь все только радуются ее присутствию!

– Значит, ты выходишь замуж за Орсино, – сказал кардинал. – Бедное дитя! Тебе нравится этот молодой человек?

– Я люблю Рим, – ответила Джулия, – и людей, которых я могу встретить в Риме.

Кардинал рассмеялся. Лукреция вздохнула с облегчением: значит, отец не сердится, а, напротив, весьма доволен.

– При встречах с Лукрецией, – пояснил он Джулии, словно она была членом семьи, – я оставляю церемонии. Мне так больше нравится. Сядь рядом со мною, Лукреция сядет с другой стороны, и мы поболтаем о Риме… И о людях, которых мы в Риме встречаем…