Лукреция Борджиа

«Этот герцог [Гандийский] уезжает с драгоценностями, деньгами, серебром и другим ценным имуществом. Говорят, что через год он вернется, однако все свое добро оставит в Испании, а сюда явится за новым урожаем», — докладывал мантуанский посол. В архивах Валенсийского собора имеется документ, озаглавленный «Перечень собственности, которую Его Святейшество приказал положить в ларцы господина герцога». Список этот производит ошеломляющее впечатление, позволяя оценить истинные богатства семьи Борджиа. Множество ящиков с роскошным бархатом, камчатым полотном, серебряной парчой, шелками и мехами. Все это и, кроме того, гардины, подушки, постельное белье и шитые золотом покрывала, балдахины из белой парчи с золотой бахромой и алой шелковой подкладкой, шпалеры с вытканными на них сюжетами из жизни Александра Великого и Моисея, огромное количество столового серебра с выгравированными на нем герцогскими гербами погрузили на корабль. В отдельный ящик уложили драгоценности Хуана и его герцогини. Шляпа герцога была украшена большим изумрудом, огромным бриллиантом и крупной жемчужиной. В золотой крест, инкрустированный жемчугом и бриллиантами, папа собственной рукой поместил кусочек подлинного Христова распятия. Крест этот предназначался герцогине.

Перед отъездом Хуана Александр проинструктировал сына, чтобы тот был внимателен к испанской королевской семье и особенно к королеве: непременно надо было заполучить прекрасное поместье, которое вполне могло им достаться, по словам Лопеса де Харо. Столь же строги были наказы Александра казначею Генису Фира и секретарю Жоме де Пертуза, поскольку от испанских грандов он ожидал для сына больших постов, предполагая, что его сделают маркизом Дении в Валенсии, а может, и правителем Гранады. А может, и оба поста достанутся, ведь одно не исключает другого.

Однако в радостной и жадной спешке Александр забыл о своей обычной осторожности. Хуан прибыл в Барселону 24 августа, и ему оказали достойный прием. Александр подготовил последнюю и самую важную буллу, открывавшую дорогу Кастилии в покорении любых земель на западе, не оккупированных пока другими христианскими силами. Буллу обнародовали 25 сентября, однако, занявшись другими делами, ни Фердинанд, ни Изабелла не почтили присутствием бракосочетание Хуана. Католичка Изабелла полагала, что ей не подобает оказывать честь незаконнорожденному сыну папы, а Фердинанд рассматривал Хуана в качестве удобного заложника, обеспечивавшего ему лояльность Александра: папа будет помалкивать, если король вмешается в дела Неаполя. Александр был унижен.

Еще хуже стало, когда к нему стали поступать рассказы о дурном поведении Хуана, о том, что на жену он не обращает внимания, и даже обвинение (впрочем, не подтвержденное) в пренебрежении супружеским долгом. Все это привело папу в ярость. Даже Чезаре, только что назначенный кардиналом Валенсии, написал брату письмо, где на валенсианском каталонском наречии упрекал его за недостойное поведение:

Как ни велика была моя радость по поводу назначения на кардинальскую должность, она тотчас померкла, стоило мне услышать, что Его Святейшество получил отзывы о твоем недостойном поведении. В письмах, направленных Его Святейшеству, было написано, что по ночам ты шатаешься по Барселоне, убиваешь кошек и собак, посещаешь потаскух, играешь в азартные игры и проигрываешь большие деньги, грубишь почтенным людям, не слушаешься дона Энрико и дону Марию [свекор и свекровь Хуана] и вообще ведешь себя не так, как полагалось бы человеку твоего положения.

Недостойное поведение Хуана и, более того, сообщение о несоблюдении им супружеского долга напугало и обеспокоило Александра. Не порадовал его и отчет нунция Деспрэ, который рассказал о своей беседе с королевой Изабеллой, которая, по его словам, «выразила сильное раздражение и неудовольствие в отношении некоторых вещей, касающихся Вашего Святейшества, и в особенности тех, что вызвали скандал, а именно: торжеств по случаю замужества доны Лукреции и назначения кардинала Валенсии [Чезаре Борджиа] и кардинала Фарнезе [брат Джулии, Алессандро]…» Нунций посоветовал папе не принимать близко к сердцу дела Хуана.