Луна как жерло пушки. Роман и повести

— Мне и это известно, — прервал ее директор. — Знаю и о Дорохе. Мы не дадим в обиду Сидора Мазуре. Кстати, того приказа об увольнении уже не существует. Я отменил его. И все же за Каймакана нам надо драться. Так я думаю. Потому что мы коммунисты. Да или нет? — спросил он Софию с той же мягкой улыбкой, с какой встретил ее.

Он взял ее за обе руки и дружески потряс их.

— Ну, иди, девочка, ведь ты секретарь и должна готовить собрание.

Выйдя, она снова наткнулась на Тубу. Вымытый ею пол сверкал.

— Все хорошо? Да? — прошептала машинистка. — Он так перепугал нас вчера… Помнишь, как тогда, в Нижнем Тагиле, когда узнал о гибели жены в концлагере…

Она испытующе взглянула на Софию, взвешивая, можно ли ей довериться.

— Хоть бы выжил! — вдруг по-бабьи запричитала она. — Боюсь, что он гонит от себя дочку, чтоб привыкала обходиться без него…

На улице София увидела Сашуню. Она еще раз убедилась, что девочка сильно вытянулась, хотя белый бант в волосах, чулочки и белое коротенькое платьице были как у маленькой девочки.

Сашуня стояла одиноко, опираясь на планки соседнего забора.

— Сашуня, — позвала София, — иди сюда, девочка!

Саша радостно подбежала к ней. Прижалась к Софии.

— Ты проводишь меня немного?

Саша утвердительно кивнула головой. Они взялись за руки.

София задумалась.

«Значит, он не боялся царской тюрьмы, пуль врага. Беспокоился, что не поймем его мы, люди другого наречия», — думала София.

Мохов очень много значил для нее, а он вдруг говорит, что она большая радость в его жизни. Она — в его жизни! София задумалась. Что могло создать таких советских людей, кристально чистых? София вспомнила рассказ, прочитанный или услышанный ею в детстве, об искателях жемчуга. Говорят, ныряльщики опускаются на дно океана, десятки гибнут под водой, пока одному удается вернуться с драгоценной жемчужиной. Океан рождает жемчужины, народ — таких людей…

— Давай дружить, Сашуня, хочешь?

— Хочу, София Николаевна, — ответила девочка.

10

Ребята хорошо помнят первую встречу с мастером Топорашем. Эта весть распространилась еще накануне — известный изобретатель Филипп Топораш придет в училище мастером-слесарем. Конечно же он не будет просто мастером. Кому же изобретать, как не ему? Самому последнему школьнику известно, что настоящий изобретатель всегда что-нибудь выдумывает, что изобретения как репей — от них не отцепишься, даже если хочешь. Изобретения — это страсть, говорили ребята из старших классов, кто попробует, тот не избавится от нее ни за что на свете.

И, понятно, не было такого ученика, который не желал бы заразиться этой болезнью, даже с риском не отделаться от нее всю жизнь.

Наконец наступил день, когда ученики увидели того, кто скрывался под скромным званием мастера. Первыми были «патрули», подстерегавшие его появление на улице. Следующими были те, кто ждал на школьном дворе или дежурил на подоконниках. И все же лучше всего рассмотрели его ребята, которые остались у тисков и верстаков.

И вот первое разочарование: изобретатель совсем не был похож на изобретателя. Он выглядел потрепанным, угрюмым, с влажными и словно выцветшими глазами. Топораш был невысокого роста, у него была старая, морщинистая шея, а рядом с кадыком набухла толстая жила. Об одежде и упоминать не стоит…

Очень многих поклонников Топораша огорчили и оттолкнули его замкнутость и нелюдимость. У них сразу пропало желание подойти к нему, заговорить.

Другим, наоборот, это даже понравилось. Вот так. именно так и должен выглядеть настоящий изобретатель! Не как все люди!

И те и другие преувеличивали. Если бы кто-нибудь пригляделся получше, то увидел бы, что лицо мастера было жестким, непреклонным. Будто он находился в беспрестанной борьбе с кем-то.

— Изобретателям, брат, туго приходится. Настрадался он — вот и стал таким…

— Чепуха! — утешали себя некоторые, вроде Неку-луцы. — Глядишь, возьмет и такую штуку выкинет, что мы только рты разинем!..

Но время шло, а Филипп Топораш ничего не изобретал и даже вел себя как самый обыкновенный мастер. Он показывал ученикам, как держать напильник, долото, как действовать молотком; шлифовал, резал, навинчивал… Ничем не лучше других. Никакого блеска!

Этот чудной старик, прибытие которого вызвало такой переполох, в сущности, разрушал самые заветные мечты учеников. Они ведь не ждали чего-то невозможного. Они хорошо понимали, что ремесленное училище не может тягаться с заводом.

Но большинство из них приехали из сел или маленьких провинциальных городков, поэтому даже будки с телефонами-автоматами, которые стали появляться на улицах города, были для них настоящим чудом. Ах, было бы кому звонить! Как только кто-нибудь из ребят оказывался по ту сторону школьных ворот, он тут же бежал в будку, чтобы вызвать к телефону Тубу Бубис, секретаршу. радостно извещал ее, что звонит такой-то из автомата и очень интересуется что она поделывает и хорошо ли слышит его.

Туба охотно отвечала на все звонки, захлебываясь выкладывала новости, а если поблизости был Каймакан, вешала трубку, и «чудо» кончалось.