Луна моего сердца

— В городской парк, приватную зону. Хозяин будет ждать вас там через час.

— Зачем?

— Этого мне не докладывали, — Боана отвела глаза и вздохнула. Её рука накрыла мою ладонь и некрепко сжала. Я посмотрела экономке прямо в глаза:

— Меня отправляют к лазарям?

Повисла пауза, во время которой Боана продолжала загадочно улыбаться, чтобы потом коротко отрезать:

— Уверена, нет.

— Тогда зачем мне куда-то ехать?

Вопрос повис в воздухе, да так и остался без ответа.

— Лучше скажите, что вы наденете? Посмотрите наряды, которые я принесла и выбирайте.

Как только я встала, мир вокруг завертелся как карусель на ярмарке. Балансируя, чтобы не рухнуть обратно на постель, я закрыла глаза. И тут же окунулась в мир новых запахов: справа от меня тянуло сиренью, по центру располагался цветочный луг, согретый закатным солнцем. Я на ощупь сделала шаг влево, откуда тянуло лесной прохладой.

— Вам этот цвет очень пойдёт, — услышала я голос Боаны и открыла глаза. На кресле напротив лежало темно-зелёное платье с запа

хом, вырез которого был украшен синей вышивкой.

С помощью распорядительницы я облачилась в новый наряд. Парадное платье выглядело прекрасно, я ощущала себя королевой, и одновременно могла позволить себе свободно двигаться, не боясь запутаться в длинном шлейфе. Широкие рукава, доходившие до запястья, придавали элегантности. Казалось, можно взмахнуть ими и взлететь как птица. Покружить над городом и опуститься на порог дома. Больше возвращаться мне было некуда.

Промелькнула мысль: что если бы Найджелл увидел меня сейчас? Узнал бы свою молчаливую и робкую невесту? Скорее всего, не захотел бы иметь с ней ничего общего.

— Что вы погрустнели? Зеркало есть в гостиной. Хозяин не держит его в спальне.

И она увлекла меня вниз по лестнице в ту самую комнату, где мы пили чай при первом знакомстве. Кофейный столик был теперь завален книгами и бумагами. Проследив за моим взглядом, Боана заметила:

— Пока кабинет Рэва не отремонтирован, хозяин работает здесь. Пойдёмте к зеркалу, госпожа.

Я с любопытством заглянула в серебряную гладь и почти не узнала леди, смотрящую на меня оттуда. Наряд и верно вернул мне спокойствие и достоинство, извлёк их из глубины души, куда те попрятались, стоило повозке въехать на улицы новой столицы. Девушка с той стороны стекла не знала бед и ничто не колебало её уверенность в себе.

— Я же говорила — замечательно! — вздохнула Боана. В зеркале я поймала её восхищённый взгляд. — Теперь волосы расчешите и вперёд!

Сделать хвост мне не позволили, хотя эта была очень удобная причёска. Особенно если работаешь по дому.

Провожаемая одобрительными возгласами Боаны, я села в закрытую повозку. Снаружи она была такой же серой, как и дома вокруг, но внутри я удобно устроилась на небольших подушках бордового цвета. Ноги покоились на мягкой подставке, что делало поездку ещё более комфортной.

Однако на сердце у меня всю дорогу было неспокойно. Не помогали отвлечься ни ярко освещённые высокими фонарями улицы, ни нарядные вывески, которые облепили стены домов и магазинов в преддверии праздника Плодородия. Хмурое небо меркло, возвещая приход тёплой ночи.

На улицах, запруженных прохожими и открытыми серыми повозками, было чисто и опрятно. Я так и не заметила праздных шатаний или весёлых гуляк, предвкушающих приятный вечер в тёплой копании. Томас, который правил самоходной каретой, сидел, отделённый непроницаемой перегородкой, а я жалела, что не могу поговорить с ним и хоть немного отгородиться от невесёлых и тревожных мыслей.

Ехали мы не настолько долго, чтобы я смогла скрыть дрожь рук, в предвкушении встречи с хозяином вне стен дома, не предвещавшей мне ничего хорошего. Иначе, зачем такая конспирация?

* * *

Окружённый толстыми стенами, более подходящими замку, чем месту прогулок и развлечений, внутри парк был действительно красив, словно вырванный из сказок моего детства. Ручьи, декоративные мельницы, искусственные пруды — повсюду была вода и напитанная ею изумрудная зелень.

Часть парка, через которую лежал наш путь, была разбита на маленькие садики с беседками, предназначенными для двоих. Они отделялись друг от друга непроницаемыми стенами, декорированными плющом. Однако вся эта пастораль казалось мне ненастоящей и слишком приторной для суровых обитателей Вервика. Здесь могли бы жить феи и эльфы, если бы они вообще существовали. Но никак не Волкодлаки.

Томас — курчавый и рыжеволосый дородный мужчина, спешившись, пояснил, что мы направляемся в другую зону парка, более соответствующую натуре оборотней.

— Для кого же нужны все эти садики? — спросила я мужа Боаны, бросая мимолётные взгляды на прогуливающихся по главной аллее. Их лица были сосредоточены и неулыбчивы даже во время отдыха. Похоже, веселье без весомой причины считались здесь чуть ли не грехом.

— Для хозяев и их женщин. Иногда всем нам хочется казаться кем-то ещё. Людоволки не исключение, — ответил он и замолчал. В противовес супруге Томас был по большей части немногословным, но зато каждое его изречение можно цитировать, если желаешь прослыть натурой с философским складом ума.