Луна моего сердца

Меня никто не тревожил. Двери в гостиную были прикрыты, и я дала волю своему горю. Напряжение последнего месяца вымотало и истощило меня. Боль в бедре была пустяковой по сравнению с той, что жгла мне грудь. В эти моменты я хотела только одного: умереть.

Спустя какое-то время я поднялась в спальню, выпотрошенная горечью утраченных надежд. На пути мне встречались слуги, но я шла, будто во сне, не замечая их и не отвечая на вопросы, смысла которых не понимала.

Только когда закрылась дверь комнаты, я немного пришла в себя. Слёзы иссякли, в оцепенении я прошла в ванную и, включив холодную воду, долго смотрела на себя в зеркало, ничего в нём не видя. Холод сковал пальцы, стоило опустить руки под струю, но мне стало намного легче. Я залезла в пустую ванну и, задрав подол платья, направила воду на круглую метку. Бедро заломило, я ожидала, что от пятна пойдёт пар, но внешне оно никак не отреагировало. Боль сделалась почти переносимой.

Силы покинули меня, возникло ощущение, будто я тряпичная кукла, брошенная в угол и накрытая старыми тряпками. Ненужная и непригодная.

Я вышла из ванной, оставляя за собой мокрые лужицы на дощатом полу. Дрожа от холода или от душевных мук, присела на покрывало и уставилась в одну точку. Голова болела, думать о настоящем или будущем я сейчас была неспособна.

За дверью послышался приближающийся шум. Кто-то торопливо шёл по ступенькам. Несколько человек. Пятно на бедре снова заныло. Серия коротких ударов в дверь, приглушённый голос Боаны. Слов я разобрать не смогла, как и сдвинуться с места. Так и сидела на постели с мокрой юбкой, прилипшей к ногам.

Будто в полусне, когда стирается граница между сном и явью, я равнодушно наблюдала, как дверь распахнулась. В комнату ввалились распорядительница и Он, схвативший меня за плечи и принявшийся трясти, что-то говоря и заглядывая в лицо.

Я продолжала безучастно наблюдать за обоими, не понимая, что им здесь понадобилось. Попыталось сказать это, но язык сделался большим и неуклюжим.

— У неё жар, — донёсся до меня голос Боаны. — Я сама приготовлю отвар, он снимет болезнь.

И экономка куда-то исчезла. Мы остались одни, хозяин тут же принялся стаскивать с меня мокрую одежду. Я усмехнулась и попыталась оттолкнуть его, за что тут же получила лёгкую пощёчину и, пользуясь моим замешательством, Рэв закончил дело, оставив меня в нижней юбке и корсете.

Я брыкалась и царапалась, кричала оскорбительные слова, не желая больше служить ему игрушкой, но оборотень сгрёб меня в охапку, и через миг разорванное белье осело кучей на полу возле кровати. А я, обнажённая и горячая, оказалась в постели, накрытая одеялом.

Из ниоткуда возникла Боана, державшая в руке тёмную кружку с дымящейся жидкостью, вызывающей тошноту запахом прогорклого масла. Сквозь спутанные образы, мелькавшие перед глазами, вырисовывался один: чаша с ядом, которую лорды подавали неугодным членам семьи в незапамятные времена. Я тоже больше не нужна здесь, мешаю осуществлению брачных планов хозяина.

Я сопротивлялась, как могла. В моём воображении я брыкалась и кусалась, выкручивалась из державших рук, бросая в лицо виновнику страданий самые грязные ругательства, которые слышала дома от полукровок. Какая-то часть меня, оставшаяся в наследство от леди Леонтины Кайрис, с ужасом смотрела на истерику, пытаясь робко одёрнуть разбушевавшуюся девушку. Но мне было плевать на прошлый опыт: здесь он никак не мог пригодиться.

Попав в Вервик, я изменилась. Наверное, не в лучшую сторону, но я больше и не стремилась нравиться всем подряд. К тому же сейчас я боролась за свою жизнь.

На самом деле, конечно, я только металась по кровати, отворачивая голову и издавая бормотания и стоны. Закончилось это быстро: меня прижали в постели, зафиксировали голову и заставили проглотить питьё, вкусом напоминающее хинный порошок.

Я хотела выплюнуть отраву, но мне не позволили и этого. Сдавшись, я выпила всё до капли, чувствуя ненависть к смотревшим на меня холодным как лёд голубым глазам. Внезапно перед глазами всё закружилось каруселью, и я, будто пушинка, подхваченная струёй воздуха от лёгкого дыхания, полетела в мягкую черноту.

Глава 18

Ещё не открыв глаза, я ощутила на себе чей-то тяжёлый взгляд. Полная Луна позволяла разглядеть очертания предметов. В кресле сидел мужчина, скрытый от моего взгляда, но метка на бедре потеплела, а сердце глухо забилось. Я сразу поняла, кто ждёт моего пробуждения.

Во рту пересохло, хотелось глотнуть чистой и холодной воды из родника в лесу неподалёку от прежнего дома, где я родилась и надеялась стать женой Найтвелла.

Я присела на постели, слабая, но вполне здоровая. Голова прояснилась, но заговаривать первой я не собиралась. Пусть объяснит своё присутствие в моей спальне!

Конечно, это было глупо: хозяин имел право навещать меня, когда пожелает, а я напротив, должна была ожидать его в любое время с улыбкой и кротким взглядом. Так толковала мне Боана, но вся моя натура бунтовала при мысли о покорности овцы, ведомой на заклание.