Луна-парк

С болотистого дна забвения силою этих стихов подымались на поверхность пузырьки, как будто там еще жило что-то не окончательно задохнувшееся в пучине.

Он уже превращал в сценарий мелодраматическую часть: приезд матери Литтль Билли в Париж, растерявшихся под градом ее вопросов двух его друзей – да, Трильби занималась стиркой тонкого белья, да, Трильби была натурщицей. Великий Боже! И вот появляется Трильби собственной персоной и отказывается от Литтль Билли, ведь ей сказали, что она искалечит всю его жизнь…

Сцена, когда с криком вбегает Литтль Билли: «Трильби, где она, что с ней?… Она исчезла… о!» – эту сцену Жюстен Мерлэн разыграл в лицах, чуть ли не громко прокричал последнюю реплику… Литтль Билли теряет сознание, у него что-то вроде эпилептического припадка, он в бреду…

Всегда случается только то, чего не ждешь. Pazienza! [11]

Надо будет показать, как любовь сметает все, целую жизнь, сведенную к условностям, приличиям… Показать, как возникает любовь и как там, где гаснет ее пламя, все высыхает, умирает, иссякает, даже трава больше не растет… Подумайте о том, как мало значат события в жизни человека, если за ними не стоят сердце и разум…

Кажется, Жюстен цитирует Раймона, одного из корреспондентов Бланш! Ну, а дальше что? Pazienza! Pazienza!… Теперь надо привести в порядок первую часть сценария.

Жюстен писал, делал пометки, проверял жизненный путь каждого действующего лица, выбирал своих персонажей из множества прочих, любезно предоставленных в его распоряжение автором «Трильби», намечал кульминационные пункты, отдельные сцены… Он мог позволить себе все что угодно: Жюстен Мерлэн был сам своим собственным продюсером, он мог позволить себе все что угодно и когда угодно.

И все время, пока он работал, облик Трильби сливался с обликом Бланш… Да, отныне это было так: именно Трильби походила на Бланш… Pazienza! Рано или поздно она повернет к нему свое лицо.

Дни и ночи… Жюстен Мерлэн жил жизнью своих героев.

Проходит пять лет, Литтль Билли у себя на родине медленно поправляется от пережитого, окруженный заботами матери и сестры, и к этому времени он уже прославился. Пейзажи Девоншира, думал Жюстен, который в детстве бывал там с матерью, – пейзажи Девоншира, просторные, зеленые, пустынные, передадут состояние души Литтль Билли, его внутреннюю опустошенность. Кому, – спрашивал себя Жюстен Мерлэн, – кому откроет душу этот одинокий, скрытный англичанин, рядовой англичанин, корректный и гениальный? Псу хорошенькой соседки? Да, именно псу, пес – самый подходящий собеседник для Литтль Билли. Жюстен даже написал монолог: «Я думаю о Трильби, – скажет, к примеру, Литтль Билли, – думаю о ней постоянно и без волнения. У меня такое чувство, будто ради опыта мне удалили часть головного мозга и я не ощущаю ничего, кроме беспокойства по поводу одного любопытного явления – полного моего равнодушия ко всему на свете…» Но в этом он не признается никому ни во время самых скучных увеселительных прогулок, ни во время музыкальных вечеров, на которых присутствует их хорошенькая соседка, молодая леди, подруга его сестры… Перед ним всепоглощающая пустота, окутанная неизменными тусклыми сумерками. А потом в один прекрасный день Уильям Баго, он же Литтль Билли, расправляет крылья и летит в Лондон, где его ждет слава. Жюстен Мерлэн представлял себе картину прощания, ожидающих у крыльца лошадей, слуг…

Лондон, успех, большой свет и по-прежнему глубокое равнодушие. Жюстену Мерлэну все это было слишком хорошо известно по собственному опыту, он знал, как показать на экране такой вот салон, где болтают обо всем понемногу и ухаживают за знаменитостями. Вот здесь-то два избалованных успехом человека – Литтль Билли и еще один, не менее известный художник – молча играют в бильбоке… Но прежде чем уйти и как бы продолжая оживленную беседу, Литтль Билли скажет, к примеру, следующее: «Сегодня я завтракал с двумя старыми и самыми закадычными моими друзьями… Если бы я заметил под столом зажженный шнур от бомбы, я бы пальцем не пошевелил, чтобы спасти друзей, спасти самого себя…» – «Но ведь существует живопись», – возразит его собеседник. «Живопись существовала», – скажет Литтль Билли. И они разойдутся. Сцена, пожалуй, может получиться.