Лунатик исчезает в полночь

Пробка дрогнула, и машины черепашьим шагом двинулись вперед, я начала перестраиваться вправо. Степа, ты дурочка! С чего вдруг решила, что твоя копия жила в пансионе в четвертой комнате? Ну да, так сказала Светлана, однако она, судя по всему, любит приврать. Я отказалась доставить ее в аэропорт, Кузнецова впала в ярость и решила мне отомстить. Она быстренько накропала сообщение, напридумывав ерунды, а заодно отправила мне фото своей приятельницы, которая, надо признать, потрясающе на меня похожа. Кстати, говорят, у каждого человека на Земле непременно есть двойник. Просто мы с ним, как правило, не встречаемся.

Да-да, наверняка Света солгала. Если бы мой клон в самом деле занимал ранее четвертый номер, то первые слова Берты Борисовны при виде меня были бы: «Боже! Вы так похожи на мою прежнюю жиличку! Невероятно!» Но Нечаева не выказала ни малейшего удивления, следовательно, в четвертом номере моего двойника не было. Надо выбросить из головы глупые мысли и заняться собственными проблемами. Очень надеюсь более никогда не встречаться с Кузнецовой.

* * *

Первое, что я увидела, войдя в свою комнату, это голубое платье в белый горошек, разложенное на кровати. На полу стояли туфли, в кресле лежала сумочка. Ноги мои подкосились, и чтобы не упасть, мне пришлось опереться о стену.

Некоторое время я провела в состоянии ступора, потом на цыпочках приблизилась к кровати и пощупала край широкой юбки. Под пальцами заскрипел искусственный шелк. Перед глазами вдруг опять стало трястись кружево. Я вспомнила советы Оксаны Лаврентьевны про занятия физкультурой, про обливания и быстро начала приседать, затем бросилась в ванную, где принялась плескать в лицо холодную воду. В голове просветлело, невидимый ремень, туго стянувший мое горло, ослаб, к кончикам пальцев вернулась чувствительность.

Я побрела назад в комнату, взяла платье, приложила его к себе, потом надела. Когда я рассматривала свое отображение в большом зеркале, прикрепленном к внутренней стороне дверки гардероба, поняла: платье шилось для чуть более высокой девушки. Талия находилась немного ниже моей. А в плечах наряд оказался широковат, рукава-фонарики слегка съехали вниз. Но если затянуть широкий кожаный пояс, то никто и не поймет, что на мне чужой прикид. Стащив одеяние, я взяла фото, лежавшее на постели возле сумочки. Так-так, это опять снимок моего «клона» — незнакомка одета в это самое голубое платье, накрашена и причесана по моде восьмидесятых годов прошлого века.

Глава 18

Вновь облачившись в джинсы и футболку, я пошла искать горничных. Те обнаружились на кухне.

— Кто входил в мою комнату? — был мой первый вопрос.

— Я, — ответила Юлия, дочь Берты Борисовны. — Уборку делала, как положено. А что?

— Это вы принесли платье?

Юля, удивившись, переспросила:

— Какое платье?

— Голубое в белый горошек.

— Откуда бы я его притащила? — продолжала недоумевать Юлия, наливая в чашку чай. — Извините, Степанида, у нас с Мариной перерыв всего полчаса, нам отдохнуть надо, впереди много работы.

— Стирка, глажка, — пронзительным голосом перечислила вторая горничная. — Юльке еще спальню Кузнецовой мыть.

Я посмотрела на дочь Берты Борисовны. Сколько ей лет? Наверное, около тридцати. Юля невысокого роста, с хорошей осанкой и крепкой фигурой. Вероятно, она регулярно занимается спортом, вон какие у нее красивые мышцы на предплечьях, а голени, как у балерины, четко очерчены и сильно развиты. Юля трудолюбива — я постоянно вижу ее то с веником, то с тряпкой, то с пылесосом — и всегда приветливо улыбается, но первой в разговор не вступает.

— Еще вопрос, — продолжала я. — Кто-то из вас забыл вымыть под кроватью в четвертом номере, вчера я нашла там плюшевую игрушку. Чья она?

— Постоялица, которая раньше здесь жила, бросила, — пояснила Марина. — Она в супермаркете какую-то зверюшку в подарок получила, акция у них была. Я на кухню зашла, смотрю — постоялица в свой холодильник йогурты складывает. Увидела меня и говорит: «Хочешь игрушку? Забирай». Я отказалась. Зачем мне это барахло? Чего с ним делать? Значит, и ей не потребовалось. А под койкой я пылесосила, как туда зверушка попала, не знаю.

— Юлия! — закричала издалека Берта Борисовна. — А ну иди немедленно в мой кабинет!

Дочь горестно вздохнула, с тоской взглянула на свой чай, на два бутерброда на тарелочке, но послушно поспешила на зов.

— Не дали человеку поесть, — укорила меня Марина. — Юлька такая исполнительная! Мать ее шпыняет, а она молчит. Я бы уж давно ответила. Вот сейчас бы сказала: «Перекушу и поднимусь. Не пожар ведь, не потоп, пустяк какой-нибудь у тебя».

— Кто занимал прежде четвертую комнату? — не отставала я.

— Девушка.

— Как ее звали?

— Я с гостями не знакомлюсь.

— Постояльцев регистрируют?

— Не знаю, — промямлила Марина. — Тут Берта хозяйка, чего прикажет, то я и делаю, остальное меня не касается.

— Как выглядела гостья?

— Которая?

— Та, что жила в моем номере до меня, — почти теряя терпение, уточнила я.

— Ну… обычно выглядела, — пожала Марина плечами. — Чуток тебя крупнее, повыше, но ненамного.

— Мы с ней похожи?

— Не знаю.

Я рассвирепела.