Лунная пыль. Я, робот. Стальные пещеры

Пауэлл одобрительно взглянул на Дейва (непосвященные могли обращаться к роботам по их серийным номерам; специалисты — никогда). Робот не был чрезмерно массивным, несмотря на то, что представлял собой думающее устройство составного робота, состоявшего из семи частей. Он был немногим более двух метров ростом — полтонны металла и электричества. Много? Ничуть, если эти полтонны должны вместить массу конденсаторов, цепей, реле и вакуумных ячеек, способных проявить практически любую доступную человеку психологическую реакцию. И позитронный мозг — десять фунтов вещества и несколько квинтильонов позитронов, которые командуют парадом.

Пауэлл вытащил из кармана рубашки помятую сигарету и сказал:

— Дейв, ты — хороший парень. Ты никогда не капризничаешь. Ты — спокойный, надежный робот-рудокоп. Ты можешь непосредственно координировать работу шести вспомогательных роботов, и, насколько я знаю, в твоем мозгу из-за этого не появилось нестабильных связей.

Робот кивнул:

— Я очень рад этому, но к чему вы клоните, хозяин?

Его звуковая мембрана была отличного качества, и присутствие обертонов в речевом устройстве делало его голос не таким металлическим и однообразным, какими обычно были голоса роботов.

— Сейчас скажу. Это все говорит в твою пользу. Но почему же тогда не ладится твоя работа? Например, сегодняшняя вторая смена.

Дейв заколебался:

— Насколько я знаю, ничего не произошло.

— Вы прекратили добычу.

— Я знаю.

— Ну?

Дейв был озадачен.

— Я не могу объяснить, хозяин. Это кончится для меня нервным потрясением, — то есть я, конечно, этого себе не позволю. Вспомогательные роботы действовали хорошо. Я это знаю… — Он задумался; его фотоэлектрические глаза ярко светились. — Не помню. Смена кончилась, пришел Майк, а почти все вагонетки были пустыми.

Донован вмешался в разговор:

— Ты знаешь, что в конце смены ты уже несколько раз не явился с рапортом?

— Знаю. Но почему… — Он медленно, тяжело покачал головой.

Пауэлл вдруг почувствовал, что если бы лицо робота могло что-нибудь выражать, то на нем отразились бы боль и унижение. Роботу в силу самой его природы очень неприятно, когда он не исполняет своих функций.

Донован вместе со стулом пододвинулся к столу Пауэлла и наклонился к нему.

— Может быть, потеря памяти? Амнезия?

— Не знаю. Во всяком случае, не стоит и пытаться проводить параллель с болезнями. Говорить о расстройствах человеческого организма в применении к роботам — всего лишь романтическая аналогия. В роботехнике это не помогает.

Он почесал в затылке.

— Мне очень не хочется подвергать его проверке элементарных мозговых реакций. Это ни капли не поднимет его в собственных глазах.

Он задумчиво посмотрел на Дейва, потом заглянул в “Руководство”: “Проверка реакций в полевых условиях”. Он сказал:

— Послушай, Дейв, как насчет проверки реакций? Следовало бы это сделать.

Робот встал.

— Как прикажете, хозяин.

В его голосе действительно послышалась боль.

Начали с самых простых испытаний. Под равнодушное тиканье секундомера робот ДВ-5 перемножал пятизначные числа. Он называл простые числа от 1000 до 10 000. Он извлекал кубические корни и интегрировал функции возраставшей степени трудности. Он прошел проверку все более и более усложнявшихся механических реакций. Наконец, перед его точным механическим разумом была поставлена высшая задача для роботов — разрешение этических проблем.

К концу этих двух часов Пауэлл обильно вспотел, а Донован изгрыз все свои ногти, оказавшиеся не слишком питательными.

Робот сказал:

— Ну как, хозяин?

Пауэлл ответил:

— Я должен подумать, Дейв. Не нужно спешить с решением. Ты лучше иди работать. Не надо особенно напрягаться, и пока можешь не очень заботиться о норме. А мы что-нибудь придумаем.

Робот вышел. Донован взглянул на Пауэлла.

— Ну?

Пауэлл ожесточенно дергал себя за усы, как будто решил вырвать их с корнем.

Он сказал:

— Все связи в его мозгу работают правильно.

— Я бы не стал так уверенно это утверждать.

— О Юпитер! Майк, ведь мозг — самая надежная часть робота! Он не раз и не два проверяется на Земле. И если он вполне прошел проверку, как прошел ее Дейв, то ни малейшей неисправности в мозгу просто не может быть. Эта проверка охватывает все ключевые связи

— Ну что из этого следует?

— Не торопи меня. Дай сообразить. Возможна еще механическая неисправность в теле робота. Это значит, что мог выйти из строя любой из полутора тысяч конденсаторов, двадцати тысяч отдельных цепей, пятисот ламп, тысячи реле и тысяч и тысяч других деталей. Не говоря уже об этих таинственных позитронных полях, о которых никто ничего не знает.

— Слушай, Грег, — не выдержал Донован. — У меня есть идея. Может быть, робот врет? Он не…

— Дурак, робот не может сознательно обманывать. Так вот, если бы у нас был тестер Маккормика—Уэсли, мы бы смогли проверить все части его тела за какие-нибудь двадцать четыре — сорок восемь часов. Но на Земле существуют всего два таких тестера, они весят по десять тонн, смонтированы на бетонных фундаментах и неподвижны. Здорово, правда?

Донован хлопнул рукой по столу.