Лунные дороги

Но грыжа не желала сдаваться, на этот раз ее жертвой был старший внук. Иногда Егор хватался ручками за животик и кричал: "Ой-ой-ой, больно". Наташа осмотрела сына, и нашла над пупком небольшую выпуклость, точно такую же, как у нее в детстве. Мотя - нянька Егорушки отнесла его к бабке, но вместо трех положенных раз, только два. Егорка перестал плакать от боли, но шишка не исчезла, и через несколько лет все-таки пришлось обратиться к хирургу.

Сан Саныч

Наталья Петровна очень дружила с Александром Александровичем Вишневским. Дамы с Егором приехали к нему в институт. Вошли в его диковинный кабинет, больше похожий на музей, чем на место работы руководителя крупнейшего медицинского учреждения. Вишневский оказался невысокого роста, подтянутым, совершенно лысым человеком в военной форме. Он принялся оживленно болтать с Натальей Петровной, а Наташа с сыном рассматривали бесчисленные подношения от пациентов со всего Советского Союза. По стенам висели аляповатые ряды картин, когтистые лапы чучел декоративно цеплялись за любую свободную поверхность, рядом с ними тревожно вздымались рога оленей; вазы, часы настенные, часы настольные дополняли убранство кабинета.

Наконец Наталья Петровна сказала:

- Сашенька, посмотри Егорушкин животик,

Александр Александрович осмотрел Егора.

- Это грыжа - ерундовая операция! Но сейчас я этим заниматься не могу! У меня съезд.

В Москве тогда проходил 24-ый съезд партии, и Наталья Петровна знала, что Вишневский делегат съезда. "Ты понимаешь, Наташенька", - говорила она невестке - "Саша делает сложнейшие операции на сердце, для него пупочная грыжа - пустяк. Пусть лучше ее сделает какой-нибудь молодой, хороший хирург. Он отнесется с большим вниманием к Егорушке". Вот хитренькие дамы и подгадали прийти прямо накануне съезда.

- Нет, нет и нет! - сказал Александр Александрович - Я сейчас занят. Приходите через две недели. Всех Михалковых я буду резать сам!

- Сашенька, - вкрадчиво начала Наталья Петровна - Наташа должна уезжать на съемки, и она хотела бы сделать операцию побыстрее.

- Нет, нет и еще раз нет! Через две недели я освобожусь и все сделаю, - И вдруг до него дошло - А, может быть, вы не хотите, чтобы оперировал я? У вас есть на примете какой-нибудь другой хирург?

- Ой, что ты, что ты, Сашенька! Мы будет счастливы, если ТЫ сделаешь нашему Егору операцию. Для нас это такая честь! - говорила Наталья Петровна, пятясь из кабинета.

- Тогда приходите через две недели!

- Вот, чертяка, догадался! - отойдя от его кабинета на безопасное расстояние, сказала Наталья Петровна, - Ничего не поделаешь, придется ждать две недели! Но не волнуйся - он блестящий хирург. Саша - гений!

Через две недели пятилетнего Егора положили в институт Вишневского. В день операции пришел врач, сделал ему укол. Егорушка очень беспокоился: "Мамочка, ты будешь здесь? Ты никуда не уйдешь?". И вдруг его глазки закатились, сознание затуманилось, и он уснул. Его повезли на высокой каталке в операционную. Наталья бежала следом, ее сводил с ума тонкий скрип колес. Женщина незаметно проскользнула в операционную. С сыночка сняли пижаму, неестественно растянули на столе голенькое тельце, густо намазали йодом животик. Наташа громко заревела, и ее выставили вон.

Плача, она стояла за дверью, наблюдая в щелочку за отлаженным операционным процессом - Вишневского одели, резиново обтянули его тонкие руки, повязали повязку. Хирург взял скальпель. Наталья зарыдала еще сильнее

- Ты чего так убиваешься? - спросил, только что подошедший Андрон.

- А-а-а... Я чувствую, как ему режут животик, чувствую каждое движение врача.

- Ну, да? Интересно, - изумился Андрей - А я ничего не чувствую.

Он потоптался несколько минут и уехал на работу.

Минут через сорок из операционной вышел Вишневский, увидел Наташу.

- Чего, ревешь? Все прошло хорошо. Я сделал такой малюсенький разрезик! - сказал он, отмерив пальцами несколько сантиметров - "Ювелирная работа!".

Повернулся и ушел, оставив растревоженную мать.

Наташа выскочила на ходу из урчащей "Волги", испугав своей прытью Пана Игналика. Взбежала по тяжелым ступеням лестницы, оставляя позади свекровь. "Егорушка! Миленький мой", - уткнулась Наталья в ножки сына. Медсестра меняла повязку, и показала матери шов. Наташа не смогла оценить ювелирной работы знаменитого хирурга Вишневского - по всему животику извивался огромный багрово-бугристый змей. Александр Александрович, как большой хирург, резал, не мелочась. "Вот тебе и "разрезик"!" - сказала подоспевшая Таточка.