Лунные качели

— А вы, никак, на рыбалку собрались? — Старик кивнул на удочку в руках у Джумбера.

— Да, может, на запруде порыбачим.

— И что же, вам одной удочки на четверых хватит?

— Да уж как-нибудь… Не подерёмся.

В это время сверху, с пригорка, послышался чей-то голос.

— Амбако-о! Амбако-у!

Возле дома Амбако стояли двое мужчин.

— В чём дело? — отозвался старик.

Мужчины спустились вниз по пригорку. Одним из них оказался прораб Аслан, другой был сосед Амбако — Барна́ба.

— Здравствуйте, батоно[3] Амбако!

— Здравствуйте, здравствуйте. — Старик пожал им руки.

— Как вы себя чувствуете?

— Да вот всё не помру никак…

— Что вы… — сказал Барнаба. — Вы и сейчас покрепче многих молодых.

— Крепче не крепче, а всё живу, шевелюсь… — пробормотал старик и внимательно оглядел пришедших.

Аслан и Барнаба держались как-то странно. Видно, они хотели что-то сказать старику, но не могли решиться. Они то переглядывались между собой, то растерянно смотрели на старика, то виновато опускали головы. Амбако почувствовал что-то недоброе.

— В чём дело? Стряслось что-нибудь? — встревожился он.

Барнаба стал приминать каблуком небольшой бугорок, словно выравнивание земли было таким уж неотложным делом.

Старик ещё больше разволновался.

— Говори, Аслан… Страшнее того, что случилось со мной, вы не сможете ничего сказать.

— Что вы, господь с вами, батоно Амбако! Но…

— Говори же, говори!..

— Наш инженер Арчил… просит вас… Какое замечательное пугало вы смастерили! — переменил разговор Аслан. — Барнаба, ты только посмотри. Работает что твой автомат, а?

— Да, хорошая штука, — проговорил Барнаба и опять принялся разравнивать землю.

«Интересно, чего они тянут? — подумал Джумбер. — Чего мнутся?..»

— В чём дело, Барнаба? — Голос у Амбако задрожал.

— Ничего, батоно Амбако… ничего особенного, — начал Аслан. — Наш инженер просит вас… Вы же знаете, новая дорога должна пройти как раз перед вашим домом, и…

Старик задумался, помолчал, глядя в землю, потом развёл руками и спокойным, ровным голосом сказал:

— Понимаю… Мой дом стоит на хорошем месте, но если он мешает дороге, я его перенесу. Вы поможете мне, и мы перенесём его на новое место. — Но когда старик взглянул на Аслана и Барнабу, лицо его опять потемнело: он не увидел в их глазах радости от столь скорого согласия — напротив, они казались смущёнными пуще прежнего.

— Ваш дом не мешает нам, батоно Амбако! — проговорил Барнаба.

— Так что же?!

— Тополь мешает дороге…

В это время громыхнула сколоченная Амбако черпалка, и от этого грохота слова Барнабы показались ребятам особенно ужасными.

У старика помутилось в голове. Он вдруг так ослаб, что зашатался и чуть не упал. Барнаба и Аслан поддержали его.

— Барнаба… но ты же знаешь… этот тополь, Барнаба…

— Знаю, конечно, знаю, батоно… И Аслан знает. Мы и инженеру рассказали… Он очень огорчился, но что делать? Он говорит, что дерево стоит как раз посреди дороги.

— Барнаба… вы были друзьями, ты и мой сын…

— Да, батоно Амбако. Мы вместе учились… — Горячий комок подкатил к горлу Барнабы, и он умолк.

— Только не это, Барнаба… Не делайте этого, — почти умолял старик.

Джумбер подал знак ребятам, они незаметно скрылись в лесу и побежали к стройке.

Аслан хотел как-то поддержать старика, подбодрить его, но он чувствовал себя виноватым, и голос его звучал неубедительно.

— Батоно Амбако… Если нам удастся, мы пересадим тополь. Конечно, это дело нелёгкое, нужно вызвать специалистов… Тонн пятнадцать грунта придётся перенести вместе с деревом, чтоб оно не засохло…

— Нет… что пилить, что пересаживать… — пробормотал старик. — Там посадил его мой сын, и там он должен расти…

— Но это задержит строительство дороги, а у нас каждый день на счету, батоно Амбако. Если мы запоздаем с дорогой, электростанция не вступит вовремя в строй. Не мне вам объяснять всё это…

Старик помолчал некоторое время и, не попрощавшись, направился к лесу. Барнаба взглянул на Аслана.

Вдруг старик остановился.

— Рубите! — крикнул он. — Рубите…

Барнаба схватился за голову. Ему казалось, что отказ старика был окончательным, и он в душе радовался этому. Неожиданное согласие больно поразило его. Он знал, чего оно стоило старику.

Трудными, нетвёрдыми шагами шёл Амбако к лесу. Он шёл, заложив руки за спину, и постепенно уменьшался. И Аслану почему-то вспомнилось то ли слышанное, то ли прочитанное где-то: когда слон чувствует приближение смерти, он уходит далеко в горы и там умирает…

Совесть мучила Аслана, но он не был виновен в том, что случилось. Да и никто не был виновен. Дорога не могла свернуть с намеченного пути. Не то что тополь — целые леса вырубали ради этой дороги, взрывали скалы, перекидывали бетонные мосты через реки. И всё для того, чтобы дорога была как можно короче, чтобы как можно меньше материала и средств затратить на её прокладку. Таков закон всякой стройки — поменьше затрат, побольше результатов. Но когда строители узнали историю тополя, посаженного погибшим лётчиком, они помрачнели.