Лунный синдром (сборник)

Хвост Лоханкина, жирный и короткий, похожий на батон стухшей докторской колбасы, грустно свисал со стула.

— А вдруг и в Москве то же самое? — с ужасом предположил Сгнилюк.

— Исключено! Сейчас бы во всех теленовостях трубили, — отмахнулся активист Поранкин.

— А что, если это знак? — тихо предположил Пилотский.

Все посмотрели на него недоверчиво.

— Знак? — изумился Подсидельников, — Какой ещё знак?

— Божественный, — пояснил Всеволод воодушевлённо, — может, мы избранные?

— Избранные… — задумался глава города.

— Да! Может нам это дано, — вдохновенно демонстрируя свой изогнутый хвост, продолжал Пилотский, — как показатель того, что мы такое есть!

— То есть? Это как? — насторожился Сгнилюк.

— У всех ведь хвосты разные. Ни одного похожего нет! А о чём это говорит?

Навельский заинтересованно оторвался от чтения и уставился на оратора.

— О чём же? — спросил он.

— Хвост говорит о том, кто мы есть на самом деле! Показывает нашу внутреннюю суть! — выдал Всеволод.

В кабинете воцарилось молчание, и было слышно только, как дрожит тонкой пружиной хвостик предпринимателя Компликова.

— А ведь он прав! — воскликнул вдруг Подсидельников, — Как же я сам не понял! Совершенно прав! Каждому дан хвост по его заслуге.

И, в подтверждение своих слов, глава города горделиво скосился на выпирающий из-под пиджака огромный пятнистый подарок судьбы.

— Никуда ни о чём сообщать мы не станем. Но теперь перед нами стоит иная, более серьёзная задача!..

* * *

Всю ночь высокое собрание корпело над разработкой таблицы хвостовой иерархии.

Хирург Навельский демонстрировал фотоснимки хвостов, выделяя особенности видов.

По всеобщему согласию было принято первое правило хвостовой градации: «Чем больше хвост, тем значительнее личность».

Возмутившегося при этом предпринимателя Компликова успокоили только вторым правилом: «Хвост, имеющий редкостно-отличительные характеристики, также может принадлежать только выдающемуся гражданину».

Пятнистость, характерный окрас, замысловатый орнамент — также приписали к достоинствам индивида, обладающего такого рода хвостом.

Отдельным пунктом собрание выделило хвостовую подвижность, температурные особенности, и целостно-эстетический вид.

К утру положение о хвостах было готово, не хватало самого главного.

— Я думаю, — заявил градоначальник, обводя взглядом измождённых за ночь совещателей, что нам следует ввести более цивилизованное определение этому, так сказать… эээ… феномену.

— Вы о чём? — удивился Навельский.

— Ну, не называть же нам данное богом преимущество уничижительным словом — хвост.

— Верно! — поддержал Сгнилюк, стегнув своим божественным подарком по паласу, как заправский пастух.

— Какие будут предложения, господа?

Воцарилось долгое молчание. Каждый из присутствующих глубоко задумался, погрузившись в тягучую тину размышлений всем существом, и нарушил эту вязкую тишину только радостный вскрик всё того же Пилотского.

— Унидент! — пылая взором, изрёк он.

— Как-как?

— Что за унидент? — возбуждённо загудели голоса.

Все взгляды обратились к молодому приятелю Поранкина. Хвост Всеволода радостно ходил из стороны в сторону, и кисточка его нетерпеливо порхала за спиной юркой белкой.

— Уникальный идентификатор! Сокращенно — унидент! — пояснил он.

Собравшиеся переглянулись.

— А что, недурно, молодой человек, — похвалил Подсидельников, — Так тому и быть!

С этим собрание разошлось по домам, а ближе к вечеру на городской площади, крайне взволнованному неожиданной хвостатостью народу, руководство зачитало новое постановление — «Об Унидентах».

И жизнь в Н-ске с этого момента изменилась кардинально…

* * *

В течение следующего месяца с высоких постов полетели вниз по номенклатурной лестнице индивиды, чьи хвосты не соответствовали требованиям нового постановления. Бизнесмены, владельцы предприятий и контор, имеющие среднестатистические униденты, также были низвергнуты общественностью, а на их места водворялись те, кому божественное проявление подарило хвосты более внушительных размеров и отличительно выгодных окрасов.

Подсидельников, чей хвост, без сомнения, был самым выдающимся в городе, воодушевлённый переменами и ажиотажем вокруг новых веяний, пустил в ход законопроект, следуя которому всякий гражданин, чей хвост особенно уникален, имеет право на любую должность, соответствующую его униденту, а также обязан получать городскую субсидию в размере пяти минимальных окладов ежемесячно.

С позором был уволен директор трикотажной фабрики Н-ска Жмурафкин Петр Арнольдович, когда обнаружилось, что его хвост представляет собой жалкую, непримечательную закорючку, которую и хвостом-то назвать было смешно.

Его место занял молодой начинающий сотрудник Мормышкин, унидент которого имел длину два с половиной метра, а кончик венчался шишкоподобной погремушкой, как у ядовитой змеи гремучника.

Расстановка сил в управленческом аппарате города также претерпевала изменения с каждым новым днём.

Старых закалённых бюрократов сменяли новые, имеющие неоспоримые хвостовые преимущества.