Лунный удар

Чувствуя, что Алексей вот-вот положит трубку и уже ее не возьмет и, не имея права этого допустить, Флоров решил немного поднажать и сказал:

— Не дергайся. У тебя лучшего друга Ханыча замочили, а ты сидишь и дергаешься: можно-нельзя.

— Но ты! — взвизгнул тот. — Я тебе морду набью!

— Ага, если твои кулаки пролезут в телефонную трубку.

— Подожди, сейчас к тебе приедут.

— Поспеши, я как раз успею позвонить Коновалу и объяснить, как ты с саловскими ребятами поезд, у него же украденный, обмываешь. Я думаю, он отнесется к этому с пониманием.

— Чего ты несешь? У кого украденный? Знать не знаю.

— Тогда заткнись, если не хочешь по незнанию на тот свет отправиться.

— Слушай, дружок, чего ты тянешь?

— Нет, дружок, это ты тянешь. Ноги в руки и мотай сюда, если не хочешь, чтобы я на самом деле в телефонную станцию играть не начал.

Мукин сказал, что Иван любит обедать в «Рахат-лукуме», и они поехали туда. Кафе располагалось в здании гаражного кооператива на первом этаже. Время было как раз обеденное. Флоров заехал в тенечек и стал ждать.

Около двенадцати начали съезжаться гости. Машины были в основном иностранных марок. Мукин сидел и ежился: район был не его.

— Вон БМВ саловская, — указал он вскоре.

Из иномарки вышли трое и скрылись в дверях.

— Сала нет, — сказал Мукин. — Сын его Валерка. За рулем был мой однокашник Андрюха.

И Китаец.

— А где Сало?

— Он мне не докладывал, — огрызнулся тот.

— А что за Китаец?

— Первый советник Ивана. Андрюха говорит: хитрый как лиса, никогда слова поперек не скажет, но такого потом хозяину наговорит про тебя, что потом за бесплатно год будешь горбатиться.

— Я хочу поговорить с сыном Ивана.

— Ты что совсем с ума съехал?

— Я, наверное, действительно с ума съехал, потому что до сих пор вожусь с вами как с малыми детьми. Отвалить бы мне, а там хоть на куски друг друга полосуйте.

Мне то что? Так что если хочешь уцелеть, кончай валять дурака и отзови Андрюху в сторонку незаметно, да и скажи, что хочет, мол, человек один словом перекинуться.

Не говори, что я с Коновалом знаюсь, скажи, что из порта по делу. Да не сиди ты, двигай булками, а то точно рвану подальше, да буду про ваши разборки в новостях смотреть да пиво попивать. Загорское.

— Ладно, чего разошелся? Сейчас спрошу, за спрос же не убьют.

Он скрылся в кафе и довольно надолго. Флоров уже подумывал о том, был ли Мукин прав со своим последним утверждением, но тот появился: возбужденный и какой-то растрепанный. На вопрос, что случилось, возмущенно заорал:

— А ты иди, поговори с ним, я посмотрю на тебя.

И поговорю, подумал Флоров. Еще как поговорю.

Он поправил брюки и вошел в кафе. В довольно просторном помещении стояло десятка полтора столов. Треть из них была занята. Стоял обычный для подобных мест гвалт.

Кто-то надоедливо громко говорил по мобильному телефону.

Теплая компания саловских сидела у стены. Валерик как раз делал заказ.

— Манты по пятьдесят рэ, шурпа. У вас, что шурпа подорожала? — вопрошал он, водя по меню одиноким отращенным когтем на мизинце.

Вообще, он выглядел пижоном. Новенькие лакированные туфли с серебряными вставками, цветная шелковая рубашка, светлые брюки.

Флоров подошел и, не поздоровавшись, без приглашения опустился на стул.

— Плов, — продолжил Валерик, не моргнув глазом.

— Поговорить надо, — сказал Флоров.

— Пива, — продолжал гнуть свое Валерик. — Только не нашу мочу, а импорт.

— Жить хочешь? — спросил Флоров.

Валерик аккуратно положил меню и вперил в него неподвижный взгляд.

— Ты знаешь, кто я? — высокомерно спросил Валерик.

Флорова зло разобрало. Сидит тут обычный жулик, даже не жулик, сынок обычного жулика. Папашу хоть можно бояться или ненавидеть — он людей грабил и убивал, а этот пришел на готовенькое, на папенькины кровавые деньги, а корчит из себя графа Монтекристо.

— Знаю, — сказал Флоров, едва сдерживая себя, внутри уже поднималась целая буря возмущения, вернее, не буря, он словно катился куда-то по наклонному желобу, не зная, куда выведет кривая дорожка, с ним такое было впервые. — Вы все кандидаты в покойники.

— Но ты, выбирай выражения, — набычился кто-то из саловских.

Валерик осадил его пыл, манерно подняв ладошку с отстраненным мизинцем.

— Пускай поболтает раз он больной на голову, — и говорил Валерик в нос, видно считая это очень красивым. — А мы потом выведем его на свежий воздух и подлечим.

Скользящий желоб внутри Флорова превратился в отвесный обрыв, и он понял, что с этими глупцами нечего и пытаться договориться, они настолько упертые, что все уже покойники. Им венки пора покупать.

— Дайте мне сказать, — устало произнес он. — Грядет большая разборка. Я знаю про вашу операцию с двумя поездами, и Коновал знает. Дело в том, что ему тоже обещали этот проклятый поезд. Так получается, что вам обоим пообещали один и тот же поезд. Пройдет пару дней, и вы все схлестнетесь не на жизнь, а на смерть.

Тогда во всем городе не хватит черного мрамора вам на обелиски.