Лунный удар

— Я тебе тут квартирку снял, — пояснил близнец. — Пересидишь тут до вечера, никуда не ходи, я там все закупил, а вечером придет человек, который нам нужен.

— Что за человек? — сразу поинтересовался Флоров.

— Боевой.

От его слов Флорова передернуло.

Дождавшись того момента, когда близнец уедет, Флоров тотчас вышел следом, обогнул дом и занял позицию за спортплощадкой, откуда наиболее хорошо просматривался оставленный им подъезд. Береженого Бог бережет, рассудил он. Мало ли, что у близнеца на уме. Во всяком случае, его физиономия не вызывает особого доверия.

"Неужели у меня такой же большой нос", — горестно подумал Флоров. На семерых рос — одному достался.

Спустя какое-то время на скамеечку у подъезда опустился пожилой человек с безвольно отвисшими щеками, одетый в темный костюм. Флоров насторожился, словно цепной пес, но тут к пожилому подошла старушка, и тот благословил ее крестным знамением, позволив поцеловать себе руку. Флоров заметил у него молитвенник, и, поняв, что имеет дело с католическим священником, сразу потерял к нему интерес.

Он еще попасся у подъезда, пока не попался на глаза священнику, и тот не кивнул ему головой. Таиться далее не имело смысла, к тому же, хотелось кушать, и Флоров очень вовремя вспомнил про холодильник, про наполненность которого упоминал близнец.

Он прошествовал мимо бормочущего молитвы старика и поднялся к себе. В холодильнике обнаружилась колбаса и масло. Колбаса была с пониженным содержанием мяса, а масло-с пониженным содержанием жиров. Что за фигня? — подумал Флоров, и в это время тренькнул дверной звонок.

Аппетит сразу отшибло. Кто бы это мог быть? Флоров осторожно глянул в глазок. За дверью, осеняя себя крестом, стоял давешний священник. Недоумевая, что ему надо, Алик открыл. У попа руке был объемистый, видавший виды, баул.

— Сейчас, святой отец, — Флоров решил, что тот пришел за деньгами и полез за цветной пачкой, но пока он лазил, священник прошел мимо него прямо на кухню.

Флоров поспешил за ним, изумленно наблюдая, как тот выкладывает на стол рядом с кастрированной колбасой и маслом настоящие продукты: сало, банку соленых огурцов и бутылку водки «Капитанская» крепостью в шестьдесят градусов.

— Я тот, кто вам нужен, — пояснил священник.

— Я это уже понял по содержимому вашего баула, — согласился Флоров, но священник церемонно встал, наклонил голову и официально представился:

— Благоволин Лев Яковлевич. Священник прихода святого Карла Густова. Вас должны были обо мне предупредить.

— Так это вы? — вырвалось у Алика. — Но он говорил о некоем боевом товарище.

— В прошлом даже чересчур боевом. В миру я окончил военную академию и дослужился до генерала. И хотел бы оставить эту страницу навсегда в прошлом, но видишь, как все повернулось. На все воля Божья, — глаза его при упоминании о прошлом словно притухли, а сам он как-то пожух, даже увял, словно воспоминания доставили ему неутихающую ни на минуту боль.

Впрочем, так и оказалось.

Поначалу Флоров не хотел пить. Ответственная миссия на носу, к тому же неблагодарное занятие — спаивать попа. Но поп оказался во всех смыслах боевой: заявив, что на дело им идти с утра, он полностью и безоговорочно сломил сопротивление подельника.

Между тем, первая «Капитанская» была сменена второй, Флоров был уверен, что из армии Благоволина могли попереть из-за чего угодно, только не из-за пьянки.

Бывший генерал пил как лошадь Мюнхгаузена и не пьянел. Алик безбожно пропускал тосты, не допивал рюмку, но Благоволин был честным алкоголиком. Он изничтожал все зло на корню.

Скорее всего, он был бездарным генералом. Такие как он превратили армию в ничто, в мусор, а некогда боевая и славная она осталась таковой только в кино.

Благоволин и сам это признал:

— Я плохой генерал, — заявил он, потирая поникшие щеки. — Меня ненавидели все, от командующего до поварихи. Меня ненавидели полками. Потом безо всякого перехода переключился на семью.

— Наталья, жена моя, со мной всю жизнь мучилась, — тяжело вздохнул он. — Она, великая женщина, и, безусловно, достойна лучшей участи. Другой мужчина дал бы ей гораздо больше, чем я. Я кто? Неудачник. Она и заболела из-за меня — нервы.

Стала пить, под первых попавшихся мужиков ложиться. Все из-за меня. В психушку загремела из-за меня.

Он еще долго ныл насчет подорванного здоровья жены, какая она у него хорошая, а он какой плохой. Генерал оказался изрядным занудой. Флоров понял, что если их всех не ухлопают поутру — вот это будет сюрприз. Но по всему выходило, что сюрприза не получится.

Как стемнело, пришел близнец. Пить он не стал, поел своего обезжиренного и обезмясанного и лег спать. Флоров кое-как отвязался от опостылевшего ему священника-генерала, который как раз рассказывал, что, уйдя от дражайшей женушки, оставил ей все-дачу, машину, квартиру генеральскую — "пусть хоть сейчас от меня отдохнет, поживет без мучений, что ей доставил".

Зайдя в спальню, Флоров растолкал близнеца.

— Черт, я ж таблетку принял! — по своей привычке возмущаться возмутился тот. — У меня ж теперь давление подскочит!

Флоров кое-как его успокоил и спросил: