Лунный жаворонок

Гервин все еще злился, что ее позвали учиться в Йельский университет, а ему отказали за несколько недель до этого.

Как будто Софи разрешат туда поехать.

Ее родители говорили, что это привлечет слишком много внимания, слишком много давящего любопытства, а она еще слишком мала. Все, тема закрыта.

Так что в следующем году она собиралась поступать в университет города Сан-Диего, который был куда ближе и куда меньше. И то надоедливый репортер счел эту новость достаточно интересной, чтобы напечатать во вчерашнем выпуске газеты статью «Одаренная школьница предпочла городской университет знаменитой Лиге Плюща», снабдив ее школьной фотографией. Родители, увидев это, чуть с ума не сошли. Да даже не «чуть». Больше половины их правил должны были помочь Софи «избежать лишнего внимания», и статья на первой полосе снилась им в худших кошмарах. Они даже позвонили с жалобой в газету.

Главный редактор тоже был недоволен. На первой странице должна была быть статья о поджигателе, терроризирующем город, и сотрудники газеты до сих пор пытались понять, как произошел сбой. Странные пожары с белым пламенем и дымом, пахнущим жженым сахаром, были самый важной новостью в городе. И уж точно важнее рассказа о непримечательной девочке, на которую люди просто не обращают внимания.

По крайней мере, раньше не обращали.

Софи заметила на другом конце зала высокого темноволосого мальчика; он стоя читал вчерашнюю газету с ужасным черно-белым фото Софи на первой странице. А потом поднял голову и посмотрел прямо на нее.

Она никогда еще не видела синих глаз такого оттенка – бирюзового, словно стекляшки, выброшенные морем на пляж, – и при этом ярких до блеска. Их взгляды пересеклись, и на мгновение на лице мальчика что-то промелькнуло. Разочарование?

Она еще не успела понять, что и думать, как он оттолкнулся от витрины, на которую опирался плечом, и, подойдя к ней, улыбнулся голливудской улыбкой.

– Это ты? – спросил он, указывая на фотографию.

Софи кивнула, лишившись дара речи, и ее сердце как-то странно затрепетало. Ему было где-то пятнадцать, и она еще никогда не видела мальчика симпатичнее. Почему он с ней заговорил?

– Так и подумал. – Он сощурился, поглядев на фотографию, а затем снова на нее. – Не думал, что у тебя карие глаза.

– А… ага, – ответила Софи, не зная, что сказать. – А что?

Он пожал плечами:

– Да просто.

Беседа выходила какая-то странная, но у Софи не получалось сообразить, в чем именно заключалась странность. А еще она никак не могла определить его акцент. Он был похож на британский, но не совсем. Более четкий? Это беспокоило ее – но она не понимала почему.

– Ты учишься со мной в классе? – спросила она, моментально пожалев, что не может вернуть слова назад. Ну конечно же, он с ней не учится. Она его в первый раз видит. Просто она не привыкла говорить с мальчиками, особенно с симпатичными, и мысли путались.

Снова сверкнув идеальной улыбкой, он ответил «Нет», а потом указал на массивную зеленую модель, у которой они стояли: альбертозавр во всем своем громадном ящерном величии.

– Вот скажи мне – ты правда думаешь, что они так выглядели? Немного нелепо, не считаешь?

– Да нет, – ответила Софи, стараясь разглядеть то, что видел он. Ящер походил на небольшого тираннозавра: широкая пасть, острые зубы, смешные короткие лапки. Ничего необычного. – А как, по-твоему, они выглядели?

Он рассмеялся:

– Забудь. Не стану тебя задерживать. Приятно было познакомиться, Софи.

Он развернулся, и в тот же момент в зал ввалились две группы детского сада. Сокрушительная волна их воплей заставила Софи сделать шаг назад – но голоса внутренние перенесли ее на новый уровень боли.

Детские мысли были колкими острыми иголочками – и сейчас их было столько, что, казалось, в голову Софи забрался злобный дикобраз. Она зажмурилась и прижала ладони к голове, массируя виски в попытке облегчить боль. А потом вспомнила, что не одна.

Она оглянулась, проверяя, не заметил ли кто ее реакции, и пересеклась взглядом с мальчиком. Он прижимал руки ко лбу, а на лице читалась та же боль, что и у нее секунду назад.

– Ты что… слышишь их? – спросил он приглушенно.

Софи ощутила, как бледнеет.

Он же не про…

Про крики, должно быть. Дети изрядно шумели и сами по себе. Все шестьдесят вопили, визжали, хихикали и просто болтали во весь голос, проходя мимо.

Голос.

Она шумно вздохнула и снова отступила от него на шаг, когда до нее дошло.

Она слышала мысли всех людей в зале. Но голос с акцентом отчетливо звучал, лишь когда мальчик говорил.

Его разум был полностью, абсолютно безмолвен.

Софи никогда с таким не сталкивалась.

– Кто ты? – прошептала она.

Его глаза округлились от удивления.

– Ты ведь… правда? – Он подошел ближе и, склонившись, прошептал: – Ты телепатка?

Она вздрогнула. От этого слова по коже забегали мурашки.

И это выдало ее с головой.

– Телепатка! Поверить не могу, – прошептал он.

Софи сделала шаг – подальше от него и поближе к выходу. Она не собиралась раскрывать свою тайну незнакомому человеку.