Лунный зверь

Проделав над телом О-ха все необходимые ритуалы, убитый горем Камио вернулся в свою нору. Раньше он скептически относился к идее бессмертия души, но теперь, после того как он собственными глазами видел существо со сверкающим нимбом вокруг головы, приходилось изменить свое мнение. Но главное, Камио не мог примириться с мыслью, что никогда больше не увидит О-ха, а если душа умирает вместе с телом, вечная разлука неизбежна. Запах О-ха по-прежнему стоял в ноздрях у Камио, и лис знал – запах этот не исчезнет до конца его дней. Они с О-ха так много пережили вместе. Бессчетно зим и лет минуло с тех пор, как они повстречались. Неужели смерть одним касанием способна стереть то, что было между ними? Пусть недвижная плоть О-ха окоченела, он верит – душа ее жива и ждет встречи с ним.

Да, но где? Неужели в обители душ, которую О-ха называла Дальний Лес? Если это так, О-ха уже соединилась там с А-хо, своим покойным мужем. Наверное, ему следует ревновать, – подумал Камио. Но при мысли, что в пристанище мертвых О-ха не одинока, он испытывал лишь радость. Доведись ему самому встретиться с А-хо, они, скорее всего, понравились бы друг другу. Это здесь, на земле, без ревности не обойтись, но там, где душа избавляется от бренной плоти, в подобных чувствах нет нужды.

В тот же день, позднее, Камио пустился вдоль по насыпи, к дочери. Он не стал заходить в нору, чтобы домочадцы Миц не вообразили, что он претендует на их владения. Остановившись у входа, Камио окликнул дочь.

Миц высунулась из норы.

– Камио? – удивилась она. – Что случилось?

– Я думаю, тебе следует знать – твоя мать умерла.

Некоторое время Миц молчала, потупившись.

– Возвращайся быстрее домой, Камио, – произнесла она наконец. – Не стой на снегу. День сегодня морозный.

– Я не заметил, – сказал Камио. – Должно быть, ты права.

Он повернулся, чтобы уйти, когда Миц окликнула его:

– Отец!

Камио вздрогнул. Лисы обычно обращаются к родителям по имени, и Миц звала его так с тех пор, как была совсем крошкой.

– Да?

– Знай, ты не одинок. Я разделяю твою печаль. Мне будет не хватать О-ха. Но она ушла туда, где ей хорошо.

– Надеюсь, – откликнулся Камио. – Я все время твержу себе об этом.

Он поспешил расстаться с дочерью. Она слишком походила на мать, и ему больно было смотреть на нее. Чем же он будет теперь заполнять бесконечные пустые дни, – думал он, двигаясь вдоль насыпи по направлению к дому. Он поднял взор к белому зимнему небу, но не нашел ответа среди растрепанных облаков.

Добравшись до норы – их с О-ха норы, – он с удивлением увидел, какая она большая и пустая. Когда О-ха была жива, стоило одному шевельнуться, и он касался другого. Теперь каждый звук эхом разносился в гулкой тишине. Ему необходимо оставить эту нору и подыскать себе новую, – решил Камио. Поменьше, чтобы хватало места лишь для него одного и для воспоминаний.

Миц сказала, что разделяет его печаль. И все же она ошибалась. Его печаль не мог разделить никто. Конечно, Миц горевала о матери, однако и без О-ха жизнь будет идти для нее своим чередом.

Но для Камио со смертью О-ха время остановилось.