Lurk (СИ)

И она закрывает, смиряясь с тем, что надеялась взрастить обычного гедониста, а в итоге получила настоящего монстра. И перед тем, как рухнуть в эту самую тьму, в которую она так долго вглядывалась, Кира иронично успевает подумать об одном: интересно, сколько же людей могли бы раскрыть свой настоящий потенциал, получи они то, что получил Стайлз? Ведь зло, оно безгранично. Оно прячется в нас, проявляет себя редкими вспышками гнева и раздражения, но когда получает постоянную подпитку становится безграничным и неконтролируемым.

========== Эпилог. ==========

1.

Пока красно-синие мигающие огни полицейских машин озаряли пространство безмолвным криком, Стайлз сидел на порожках собственного дома и медленно затягивался уже второй сигаретой подряд. На его руках запеклась кровь кровавыми кляксами, ее запах резал и вызывал чувство тошноты, но свежий воздух перебарывал желание опустошить желудок. Из дома доносились щелчки фотокамер и шепот полицейских. На часах было около полуночи, и в небе парили быстро скользящие облака, то закрывающие, то вновь обнажавшие острый полумесяц. Звезд не было. И какого-либо ощущения тревоги и неправильности — тоже. Стилински затянулся в очередной раз, закрывая глаза и выдыхая воздух полной грудью. Возле его ног вилась облезшая кошка, пронзительно крича и просясь на руки.

Стайлз ее небрежно оттолкнул и продолжил смотреть в никуда.

Когда ты влюбляешься — ты все равно что подписываешь собственный приговор. Стайлз не собирался убивать Киру, ведь не одна она была повинна в том, что случилось. Он тоже приложил руку к тому, чтобы все закончилось так… трагично. Но дело в том, что он уже не мог остановиться. Кира вовлекла его в эту игру, сама пригласила в мир теней, а теперь она оказалась вне игры. У нее было намерение отомстить Скотту и найти друга, но это привело к безжалостным и нечеловечным поступкам. У Стайлза было намерение добиться Лидии, но он сам не заметил, как Лидия отошла на второй план. Как на первый план выдвинулось желание получить удовольствие от процесса.

Они несколько заигрались, но ведь суть в том, чтобы принимать, а не анализировать, верно?

Стайлз усмехнулся, когда услышал шаги за своей спиной. Потом подошедший сел рядом, укрывшись пледом. Ей все еще было холодно, а ему уже было все равно на перепады температур и анализ собственных поступков.

— Я убил человека, Лидия.

Он поворачивает голову в ее сторону. Мартин сидит рядом, как верный и преданный слуга. В ее глазах читается смешение любви и испуга, слишком терпкое и редкое, чтобы им пренебрегать.

— И что ты чувствуешь?

Вообще-то, Стайлз вряд ли что теперь чувствует. Его собственные эмоции остались за гранью его понимания, и все, что еще удерживало его с этим миром — это барьеры, которые представлялись сладким наркотиком. Убедить полицейский в том, что это была самозащита, а не нападение, не составит труда. Он сможет внушить им неприязнь к Кире, расскажет про ее мотивы. На него не повесят обвинение. Он выиграл партию у Киры, выиграет партию и у копов.

Так что он не переживает и не раскаивается, если Лидию интересовало именно это. Стайлз улыбнулся и снова перевел взгляд вдаль.

— Это чувство власти, Лидия. Безграничной власти над человеком. Именно власть дает тебе силу, а не оружие или мышечная масса.

— И ты бы хотел это повторить? — ее голос сникает до шепота. Врать Лидии было бы глупо — она бы все равно все узнала через их ментальную связь. Даже если бы Стайлз выстроил ментальный блок, проницательность Мартин не впала бы в спячку. К тому же, она была единственной, кто знал изнанку сложившейся ситуации.

— Я не причиню тебе зла, — произносит он, снова делая затяжку. Уйдет несколько часов, чтобы закончилась эта волокита с полицейскими, а потом уйдет еще несколько недель, чтобы скандал немного поутих, но в принципе это малая плата. Большую цену он мог бы заплатить, если бы потерял Лидию. И пусть его сердце уже не способно на прежнюю любовь, оно все еще принадлежит Лидии. И кто знает, чем бы все закончилось, если бы и Лидия его оставила.

Но Лидия не оставит. И не потому, что она боится, а потому, что она приближается к нему намеренно близко. Сейчас, именно в этот вечер, когда он зарезал собственную подругу, а его руки покрыты ее кровью. Сейчас, когда от него веет кровью, безразличием и холодом, она прижимается к нему и позволяет себя обнять, а потом шепчет ему тихо-тихо над самым ухом:

— Когда я смотрю на тебя, то понимаю, что ты… плохой человек. Очень плохой.

Шаги — на этот раз уже полицейских — начинают постепенно приближаться. Стайлз и Лидия понимают, что за этим последуют долгие допросы и разговоры, у них осталось не так уж много секунд.

— Но я бы хотела быть с тобой, — заканчивает она, потом медленно отстраняется. В ее глазах слезы, но не из-за сожаления или скорби. Стайлз не может разгадать природу этих слез, однако знает: в самой глубине души Лидия радуется тому, что избавилась от конкурентки. — Хочу быть с тобой.