Лужайки, где пляшут скворечники

Самый высокий мальчик взял у рыженького змей, поднял над головой и выпустил. Белая угловатая конструкция неторопливо пошла вверх, потянула за собой тонкий шнур. Мальчишки запрыгали, заплясали. Полицейский с интересом подошел к ним ближе.

Змей пересек пространство над площадью и остановился в стороне от готической колокольни на фоне очень синего неба с двумя перистыми облаками. Он чуть покачивался в воздушном течении. И от вида этого белого летуна и синевы полковнику вдруг стало удивительно спокойно, боль исчезла.

Но змей держался в небе недолго. Он рыскнул, сделал петлю и косо пошел на снижение. Рыженький мальчик торопливо завертел катушку со шнуром. Однако спасти змей не удалось. На половине пути он снизился окончательно и упал в фонтан. Ребята вытащили раскисшее бумажное сооружение и горестно обступили его. Лишь Максим не поддался общему унынию. Что-то горячо заговорил, махая руками. Потом побежал к скамье.

— Госп… дядюшка! Дайте денег на газету! Вон там как раз открылся киоск. Каркас у змея уцелел, а бумажную обтяжку мы быстро сделаем новую…

Полковник, морщась, вынул монету в десять крон.

— Купи, голубчик, и мне.

— Да они же наверняка старые!

— Ну, все-таки…

Максим, стуча мокрыми пятками, помчался к киоску. Старичок-продавец угадал в нем приезжего:

— «Саттарский листок» двухдневной давности, молодой человек. По нашим понятиям, совсем свежий. Новости заречного телеграфа.

— Два, пожалуйста…

Одну газету он бегом отнес «дядюшке».

— Вот. И сдача…

— Оставь на мороженое.

— Нет, она бренчит в карманах, ребята скажут, что хвастаюсь деньгами… Мы еще не очень спешим? Я хочу показать мальчикам, как правильно делать центровку.

— Играй, я почитаю…

Но почти сразу над площадью разнеслось:

— Максим! Скорее сюда!

В громком голосе были прежние командирские интонации, и суб-корнет повиновался мгновенно.

Полковник заталкивал в портфель газету и заодно башмаки и чулки Максима.

— Обстоятельства изменились. Возвращаться надо немедля.

— Позвольте, я обуюсь.

— Некогда, ступай так. Здесь это, кажется, позволено… — «Дядюшка» уже спешно шагал от площади, и Максим засеменил рядом.

— А что случилось?

— Многое…

— Плохое?

— М-м… нет. Но неожиданное. Объясню позже… Как назло ни одного извозчика…

Кажется, полковнику трудно было говорить на ходу. Несколько раз он останавливался и коротко вбирал воздух. Так прошли два квартала, и до гостиницы оставалось столько же. Максим вдруг заговорил негромко и быстро:

— Господин полковник, за нами идут двое. От самой площади с фонтаном. Я видел их еще раньше, в парикмахерской сквозь окно, они смотрели на нас. Тогда я подумал — случайность… Не оглядывайтесь, господин полковник, посмотрите на отражение…

Улица как раз кончилась, уткнувшись в почтовую контору с большим, до земли, окном. В стекле полковник увидел, как приближаются два подчеркнуто ленивых господина в клетчатых мешковато сидящих костюмах. Они совершенно не смотрели на дядюшку и его мальчишку.

— Подержи-ка, мальчик… — Полковник дал Максиму портфель, открыл его неторопливо, словно решил достать и бросить в ящик письмо. И выдернул револьвер (причем вылетел на тротуар один ботинок).

Полковник толчком пригнул Максима к земле и, глядя на клетчатые отражения, выпустил назад, из-под левого локтя, несколько пуль. Один клетчатый упал, другой широко махнул рукою и побежал назад. У Максима заложило уши. В тишине он увидел, что в переплете окна торчит широкий, с дрожащей рукоятью кинжал. Это был тяжелый метательный нож — любимое оружие «горных духов».

Полковник бросил револьвер в портфель.

— Идем! — услышал Максим будто сквозь вату.

Они оказались в безлюдном переулке, среди садовых изгородей.

— А ботинок… — глупо сказал Максим.

— Плевать… Вон извозчик. Кликни… — И полковник закашлялся.

— Эй, извозчик! — завопил Максим. Тот стоял у тротуара, к ним спиной. Лошадь попятилась, сдавая назад открытую коляску. Полковник с усилием ступил на шаткую подножку, откинулся на сиденье. Максим прыгнул следом.

— Что за стрельба там была, господа? — опасливо спросил извозчик. Это был длиннолицый прыщеватый парень в мятом цилиндре.

— Мальчишки безобразничают, — часто дыша, объяснил полковник. — Все им неймется после того случая с пушкой.

— Управы на них нету… — Извозчик тронул лошадь.

— В том-то и беда, — сказал ему в спину полковник. И Максиму: — Не смей никогда связываться с такими хулиганами, уши оторву… — Этакий строгий дядюшка с племянником-со-рванцом.

— Я не буду…

— Куда прикажете? — опять оглянулся парень.

— За город, в сторону деревни Ключ. Там у нас что-то вроде пикника, мы спешим… Аты без башмаков! — Это опять Максиму. — Там приличные люди собрались, а ты в таком босяцком виде. Срам! Чтобы этого больше не было!

— Я не буду…

— Быстрее, голубчик!

Лошадь, однако, пошла тише.

— Сударь, за город это будет подороже.

Откинувшись к стеганой спинке, «дядюшка» велел:

— Максим, достань у меня из нагрудного кармана пятьдесят крон и дай кучеру… Сдачи не надо…

— Благодарю, сударь! Мы мигом, сударь! — Коляску затрясло на булыжниках.