Лужок черного лебедя

– Эта фраза «не сегодня» – она как смертельная болезнь. Рак характера. Она задерживает твое развитие. Другие дети всегда чувствуют твою «не-сегодняшность» и презирают тебя за нее. «Не-сегодня» – это то, что заставляет тебя бояться всех этих плебеев из Блэк Свон. «Не-сегодня» – я абсолютно уверен в этом – это причина твоего заикания. (Бомба стыда взорвалась у меня в голове). «Не-сегодня» заставляет тебя подчиняться ложным авторитетам, подонкам и падальщикам. Они чувствуют запах твоего «не-сегодня». Не-сегодня значит никогда. «Не-сегодня» – это кандалы раба, это жалкий голос внутри тебя (Хьюго заблеял, как козел) «Не-е-е-ет, куре-е-ение это пло-о-охо! Не слу-у-шай этого га-а-адкого Хьюго Лэмба!» Джейсон, ты должен убить в себе «не-сегодня».

Его слова были унизительны, и в то же время – настолько точны, что я даже не смог ответить – лишь попытался улыбнуться.

– Когда-то я был такой же, как ты, Джейсон. – Сказал Хьюго. – Точно такой же. Всегда боялся. Но есть еще одна причина почему ты должен выкурить эту сигарету. Не потому, что это сделает тебя кем-то, кого твои кретины-одноклассники будут уважать. Не потому, что молодой человек с сигаретой выглядит гораздо привлекательней для дам, чем мальчишка с пакетиком карамелек. А потому… подвинься поближе, я скажу тебе на ухо.

Губы Хьюго коснулись моего уха, и по моей нервной системе пробежали 10000 вольт. (на долю секунды перед глазами у меня возник образ: Хьюго в лодке, он работает веслами так быстро, что здания и церкви на берегу невозможно разглядеть, они просто проносятся мимо, размытые скоростью; его бицепсы напряжены так сильно, что рукава его майки трещат по швам; и девушки, толпы девушек стоят на берегах, по обе стороны реки; они готовы ради него на все, как собачки, готовы вылизать любое место, на которое он укажет) – Если ты не убьешь свое «не-сегодня», – Сказал Хьюго замогильным голосом, – однажды ты проснешься, посмотришь в зеркало – и увидишь там Брайана или дядю Майкла!

– Так-то лучше… вдыхай… ртом, а не носом!

Едкий дым вырвался у меня изо рта.

Хьюго был строг.

– Надо вдохнуть, чтобы дым попал в легкие. Ты ведь не вдохнул.

Я покачал головой, мне хотелось сплюнуть.

– Курить надо взатяг, Джейс. Курение «не-взатяг» – это как секс без оргазма.

– Хорошо. (я не очень понимал, что такое «оргазм», мне всегда казалось, что этим словом называют людей, сделавших глупость: «ну и оргазм же ты!»). Я понял.

– Сейчас я зажму тебе нос. – Сказал Хьюго. – Чтобы ты не жульничал. – Он сжал мои ноздри большим и указательным пальцем. – Глубокий вдох – не настолько глубокий – просто позволь дыму задержаться в твоих легких. – Второй рукой он зажал мне рот. Воздух был холодный, его рука – теплая. – Раз, два, три.

Я чувствовал, как легкие мои наполнились горячей газообразной грязью.

– Держи, не выдыхай. – Твердил Хьюго. – Раз, два, три, четыре, пять и-и-и… – он убрал руки, – выдыхай!

Дым вырвался из меня, как джин из бутылки.

Джина тут же развеяло по ветру.

– Вот и все. А ты боялся. – Сказал Хьюго.

Омерзительно!

– Клево.

– Будет еще лучше, докури сигарету. – Хьюго откинулся на спинку скамейки и закурил сам. – Жаль, что нет подводной маски. Я просто восхищен этим озером. Тут водятся лебеди?

– Нет, в Блэк Свон Грин нет лебедей. Это нечто вроде нашей местной шутки. – Моя вторая затяжка была такой же болезненной, как и первая. – Ты бы видел это озеро в январе. Это было круто, он промерзло до дна. И мы играли здесь в Британских Бульдогов, прямо на льду. А потом я узнал, что больше двадцати мальчишек утонуло здесь.

– Я не виню их в этом. – Хьюго печально вздохнул. – Я бы тоже утопился, если бы жил в такой жопе мира, как Блэк Свон Грин. Ты в порядке, Джейс? Ты побледнел.

– Я в норме.

Первый поток рвоты вырвался из меня с оглушительным БУУУЭЭЭЭЭ, и растекся по грязной траве в виде бесформенной кляксы. В вонючей жиже я разглядел кусочки пережеванных креветок и моркови. Немного этой гадости попало мне на пальцы, она была теплая. Я почувствовал приближение второй волны. На внутренней стороне моих век плясала сигарета «Ламберт и Батлер» – она выпрыгнула из пачки, как в рекламе. Второй поток блевотины был горчично-желтого цвета. Я хватал ртом воздух так, словно получил удар в солнечное сплетение, и надеялся, молился, чтобы это был последний позыв. Но – последовало еще три «выстрела», горячих и густых и мерзко-сладковатых. Последней, я думаю, из меня вышла «Запеченая Аляска».

О, Господи!

Я вымыл заляпанную рвотой руку в озере, потом вытер слезы с забрызганного рвотой лица. Мне было так стыдно! Хьюго хотел, чтобы я был, как он, но я не смог даже докурить сигарету.

– Мне очень, – я вытер рот рукавом, – очень жаль.

Но Хьюго даже не смотрел на меня. Он растянулся на лавочке и скорчился, глядя в небо.

Мой двоюродный брат хохотал так сильно, что у него потекли слезы.

Верховая тропа