Лысая гора, полное издание

становку Димон-А. — Уровень радиации в два-три раза выше, чем

по Киеву.

— Ни хера себе, — ошеломлённо раскрыл глаза О’Димон.

— Не говори так никогда — «себе», — прервал его Димон-А, —

а то, действительно, без хера останешься.

— Не останусь, — заверил его приятель.

— Когда-то раньше здесь была свалка радиационных отхо-

дов, — продолжил Димон-А, — но после Чернобыля, говорят, всё

вывезли.

— Чего ж тогда фонит? — шмыгнул носом О’Димон.

— Видимо, из недр. Здесь же ещё до войны был построен ра-

дийный завод, руду добывали.

— Чёрт, я уже весь на измене, — совсем приуныл О’Димон, ос-

тановившись. — Может, давай для затравки сначала дунем травку?

— Давай, брат.

В последнее время оба Димона, то ли по приколу, то ли ещё по

какой причине, стали называть друг друга братьями, а также но-

сить на запястье левой руки красную шерстяную нить, завязанную

на семь узлов. Закурив, они двинулись дальше, привычно пряча

косячок в кулаке.

— А где у тебя забита стрелка? — поинтересовался О’Димон.

— Да вот тут, под этой стрелкой.

Они подошли к бетонной подпорной стенке, на котором кра-

совалось гигантское граффити «ШАБАШ» с огромным красно-

чёрным указателем.

— Ну, тогда, короче, шабаш. Здесь и постоим, — пыхнул

О’Димон и добавил, — тем более, что шабаш уже наступил.

— А разве шабаш уже наступил? — удивился Димон-А.

— Ну, да, вчера ещё, с первой звезды, — с достоинством отве-

тил О’Димон и с подозрением уставился на приятеля, — а ты разве

не чтишь эту заповедь господню?

— Да это, вообще, моя самая любимая заповедь! — с пылом

возразил ему Димон-А.

— И что же она гласит? — с издёвкой спросил О’Димон.

— Помни день субботний и не делай в этот день никакого дела.

— Что ж ты тогда не помнишь, какой сегодня день?

38

— Просто я давно уже ничего не делаю, и для меня каждый

день шабаш, — оправдался Димон-А, — а если мы попадём на тот

шабаш, — кивнул он на граффити, — то у нас получится, вообще,

двойной шабаш.

О`Димон удовлетворился его ответом. Чуть далее, справа от

дороги им повстречалась высохшая акация с прибитой к ней дос-

кой, на которой был намалёван ещё один странный указатель

«ПЕКЛО — ИРИЙ».

— А ирий… это что? — озадачился он.

— Не знаю, — пожал плечами Димон-А, — по-видимому, это

рай, принимая во внимание, что означает слово пекло.

— Значит, эта дорога ведёт нас в ад?

— Ты очень догадливый, О`Димон.

— Может, не пойдём туда.

— Не смеши чертей, — успокоил его упитанный, как овен,

Димон-А. — Я ведь там бывал уже, и не раз. И как видишь, со

мной ничего не случилось. Мы же за травкой идём. А она растёт

только там, в инферно. Нарвём немного тирлича да сон-травы и

назад.

— Ладно, Димон-А, уговорил. Сон-трава — травка что надо.

Никакой химии, природный галлюциноген.

Подойдя к высохшей акации, Димон-А повернул прибитую к

ней доску так, чтобы одним краем — «ирием» — она стала показы-

вать наверх, а другим — «пеклом» — вниз, тем самым указав ис-

тинное направление. Идущий следом за ним О`Димон, несоглас-

ный с подобным расположением ада и рая на Лысой горе, тут же

повернул доску на 180 градусов, в результате чего «ирий» оказал-

ся внизу, а «пекло» — наверху.

6. Изыди, дьявол, из горы сия!

В последний день апреля, когда Лысая уже перестаёт быть

собственно лысой и покрывается зелёной растительностью, Гору

посещает больше всего народу. Причём, все, кто идут сюда — идут

сюда не просто так. Простых людей здесь не бывает. Многие ос-

таются здесь до темноты, чтобы в ночь на 1 мая отпраздновать

Вальпургиеву ночь.

В отличие от Хеллоуина, ноябрьского кануна Дня всех святых,

когда силы зла перед наступлением зимы выходят из преисподней

на поверхность, Вальпургиева ночь является последней ночью, ко-

торую празднует тьма перед тем, как вновь залечь на дно и освобо-

дить землю для торжества света.

39

Именно в эту ночь на горе с недавних пор стали полыхать ко-

стры и раздаваться истошные вопли, сумасшедший хохот и завы-

вания, наводящие ужас не только на окрестных жителей, но и на

всех посетителей Лысой.

Кто же приходит сюда?

Ну, прежде всего, язычники, которые справляют сегодня ро-

доницу. Подняв руки кверху, они поминают предков, призывая их

спуститься на землю: «Летите, родные деды, слетайтесь родные

бабы...».

За полночь у родноверов начинается другой праздник — Жи-

вин день. Женщины, взяв метлы, совершают обрядовую пляску во-

круг костра, очищая место от нечисти. Прославляют Живу, богиню

жизни, которая оживляет природу, посылая на землю весну. Пры-

гают через огонь, очищаясь от наваждений после долгой зимы, за-

тевают веселые игрища и хороводы вокруг костра.

В Майский Канун Лысая Гора становится также местом шаба-

ша ведьм и чертей. Не следует поминать их сегодня вслух — они тут

же появятся! Ведьмы сходятся в эту ночь, чтобы отметить Навий

день, а черти, чтобы предаться вместе с ними разврату.

В последнее время зачастили сюда и любители кельтской