Лысая гора, полное издание

роге появился чёрный всадник на чёрном мотоцикле, а весь сер-

пантин до самого низу заполнился людьми, одетыми в дорогие

чёрные костюмы и смокинги. На ногах у них были чёрные ботин-

ки, а на головах чёрные шляпы. Белыми были только перчатки и

сорочки, а золотыми были перстни и часы.

Они плотными рядами, словно пингвины, шли к небесному

престолу и смотрели на мир алчными глазами. Имя им было ле-

гион. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по

двенадцать тысяч человек.

В первом легионе шли седые старики, во втором шествовали

небритые мужчины, замыкали колонну безбородые юнцы. Все они

были обыкновенными аферистами, создававшими деньги из воз-

духа, гениальными жуликами, развалившими великую страну и

присвоившими себе её осколки, непревзойдёнными ворами, при-

ватизировавшими и распродавшими по дешёвке всё, что только

было можно: армию и флот, фабрики и заводы, средства массовой

информации и государственные учреждения, благодаря чему и

стали миллионерами, миллиардерами и олигархами.

Удерживая в одной руке две чаши весов, наполненные золо-

том и бриллиантами, чёрный всадник в чёрном мотоциклетном

шлёме с кокардой, похожей на восьмиконечную звезду, и с надпи-

сью «Вор» на спине, поприветствовал ими сидящего на исполин-

ском троне благообразного старца с оливковым венком на голове,

облачённого в белую накидку и держащего в правой руке золотой

кубок богини Ники, а в правой руке — золотой жезл громовержца.

Возле ног его располагался орёл, ухватившийся клювом за жезл.

— Мой господин! — обратился к нему всадник.

— Я не твой господин, — ответил ему Теос, он же Деус, он же

Зевс, — ибо нельзя служить двум господам сразу: если одному ты

станешь усердствовать, то о другом позабудешь, и если одного ты

полюбишь, то другого возненавидишь. Ты возлюбил не бога, но бо-

гатство, и тем самым нарушил заповедь мою.

На передней грани перевёрнутой пирамиды высветилась бе-

гущая строка: «НЕ сотвори себе кумира», «НЕ кради».

— Твой господин — Мамона, а кумир твой — золотой телец.

Обращайся к нему, — показал Зевс жезлом в сторону пекельного

престола и метнул в ту сторону молнию. — Но знай, что легче кана-

ту войти в игольное ушко, чем богатому в царство божие.

161

Чёрный всадник подъехал к освещённой жёлтым светом пи-

рамиде. Свет исходил от открытых сундуков, переполненных золо-

тыми монетами, и от раскрытых стеллажей, заполненных золоты-

ми слитками. Охранял всё это богатство лежавший перед сундука-

ми аспид.

Но самое большое сияние исходило от гигантской статуи зо-

лотого тельца с высокими рогами. На нём, держась руками за на-

тёртые до блеска рога, сидел высохший как мумия, с запавшими

глазницами, с костлявыми пальцами и ключицами, с редкими во-

лосами на голом черепе и с жидкой выцветшей бородой, словно

Кощей из русской сказки, чахнущий над златом, бог богатств Ма-

мона, он же Энки.

Иссох же он оттого, что ничего не ел: всё, к чему бы он не при-

касался, тут же обращалось в золото: яблоко превращалось в золо-

тое яблоко, батон — в золотой батон, а телец, на котором он си-

дел, — в золотого тельца.

Всадник засвидетельствовал ему своё почтение вторичным

поднятием двух чаш весов, наполненных золотом и бриллиантами.

— Мой господин и мой кумир! — обратился к нему всадник, —

пришедшие спастись приветствуют тебя!

Похожий на Кощея Мамона, он же Энки, презрительно усмех-

нулся ему в ответ.

— Это всё, что ты для меня добыл? Что-то маловато вы украли.

Чёрный всадник победоносно отрапортовал:

— Весь мир уже разворован нами и готов к освобождению!

Рубиновое сияние полыхнуло из запавших глазниц Мамоны:

— Ладно, проезжай .

Чёрный мотоциклист рванул вперёд, но как только он исчез за

поворотом, на легионы людей в чёрных костюмах тут же наброси-

лись с одной стороны полчища кровожадных тварей, с другой сто-

роны скопище ползучих гадов, и все вместе погнали их к краю

пропасти.

— Не слишком ли много жертвоприношений в твою честь? —

заметил Энки, глядя на то, как очередные легионы один за другим

срывались в бездну.

— Не каждый же день я спускаюсь с неба? — ответил Энлиль

риторическим вопросом на риторический вопрос.

Энки слез с золотого тельца, чтобы задвинуть его в потайной

отсек.

— Э, нет, — покачал головой Энлиль, — так не пойдёт. Тельца

оставь здесь, на земле. Он мне ещё пригодится.

— Как пожелаешь, братик, — пожал плечами Энки.

162

Прямоугольный люк в днище зависшей над землёй пирамиды

тотчас раскрылся, и золотая статуя тельца опустилась прямо над

расщелиной.

Между тем, у херувима появилась четвёртая, орлиная голова.

— Бо ре! — заклекотала она громовым голосом.

В тот же миг светильник в небесном престоле озарился пламе-

нем всех семи свечей, и на дороге появился призрачный гонщик.

Был он бледным, как смерть, а выглядел, как скелет. Из серого мо-

тоциклетного шлёма выглядывал безглазый череп, а в костяной

руке он держал ревущую бензокосу.