(Лже)невеста для лучшего друга

– А второй брак закончился лишь год назад. И просуществовал без малого три года.

– И это мне тоже известно. Но с Марией у них не было взаимопонимания. Что и привело к крушению отношений.

– Которое, разумеется, есть у вас.

– Я надеюсь на это.

– Отлично. Следующий вопрос, вы планируете завести детей?

Анна смутилась.

– Как Бог пошлет. Не хочу ничего загадывать.

– А Вы были замужем?

– Была. Один раз. Вышла замуж в восемнадцать, за своего школьного соседа по парте. А через полгода разбежались, стоило лишь окунуться во взрослую жизнь. Быт оказался сильнее нас.

– Полгода? Не густо.

– Да. Но тогда я была моложе. Сейчас… смею надеяться, все же с годами стала мудрее. И терпимее.

– Значит, быть с моим отцом – все равно, что терпеть его?

Анна тогда смерила меня долгим, пронизывающим взглядом. И тут же показалась мне старше своих лет. Зрелее. Как и утверждала.

– Я не враг тебе, Маргарита. И не хочу им быть. Ты уже взрослая девочка, и должна понимать, что не все в этой жизни зависит от нас. И так случается, что люди влюбляются, женятся, разводятся, снова влюбляются. Сходятся и расходятся. Находят работу и теряют ее. Покупают недвижимость, переезжают, путешествуют. Живут, одним словом. И в жизни мы все равны. Просто каждый имеет за плечами собственный багаж знаний и умений. Отличимый от багажа другого человека. И очень сложно понять собеседника, не побывав в его шкуре. А зачастую это сделать просто невозможно. – Она помедлила. – Я понимаю твое негодование. И резкие выпады в мои стороны. Ты считаешь, что я забираю себе твоего отца. Но могу тебе заверить, я ни в коем случае не претендую на роль твоей матери. Воспоминания, совместные воспоминания, которые были у Феди и Светланы, они навсегда останутся с ними. Как и ты. Несмотря на всех женщин, которые были у твоего отца, а, возможно, и будут, ты останешься неизменной мерой важности в его жизни. Ты его дочь. Главная женщина. И я осознаю, что всегда буду на втором месте. Однако… хочу попробовать подружиться с тобой. И доказать, что достойна Федора. Я действительно его люблю. И хочу быть рядом с ним. – Она развела руки в стороны, чуть не разлив шампанское. – Но, конечно, не собираюсь быть голословной. На словах мы все горазды. И только лишь время расставляет все по своим местам. Поэтому я у тебя прошу его. Дай мне время. И ты увидишь, какая я.

Я тоже потянулась к бокалу.

После такого… и выпить было не грех.

Ведь слова Анны Игоревны попали в десятку. Я бы не сказала лучше.

И я дала ей время. И благословила на союз. Мы в тот день проговорили практически до ночи, и я уехала к себе, оставив невесту в одиночестве. Папочка прислал смс с уведомлением, что переночует в отеле. Ибо традиция. Не видеть невесту перед свадьбой.

На том и порешили.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимала, чем Анна все же меня подкупила. Сегодня мне двадцать четыре. Всего на три года меньше, чем ей в те времена.

За эти четыре года я действительно не видела, чтобы отец бросался из крайности в крайность, как это было при Марии, второй его жене. И замечала лишь улыбки на их лицах, да переплетенные руки. Словно они были подростками, лишь вступившими в свои первые отношения.

Папа действительно нашел ту пристань, в которой встал на якорь. И этой пристанью стала мудрость не по годам разумной Анны Игоревны.

И сегодня я ехала к ним в гости. Советоваться уже по поводу своей собственной свадьбы. Чисто гипотетической, конечно.

Глава 12

– Доня! – отец заключил меня в объятья. – Как же я по тебе соскучился! Работящая ты пчелка. Знаешь, сколько я вынужден выслушивать от мужиков в сервисе, не знающих, что ты моя дочь? Да твое лицо, не говоря уже о других частях тела, являются главной темой для скабрезных разговоров!

Прыснула.

– Так чего не скажешь им тогда, что знаешь ту Маргариту, что улыбается с рекламы?

– Греюсь в лучах твоей славы. Горжусь! – он подмигнул.

– А раньше ты говорил, что пора бежать и оформлять разрешение на огнестрел, – похихикала, и ткнула отцу пальцем по кончику носа.

– Значит, старею, – папуля пожал плечами, мотнул головой в сторону зала. – Иди давай, располагайся, а я гляну, чего там у Аньки осталось на плите.

– А где сама Анна Игоревна?

– Пошла по магазинам. Скоро новый год, не забывай. Подарки ищет. Что-то там придумала, мне не говорит. Молчит, как партизан!

Понятливо улыбнулась.

Значит, что-то любопытное. И, возможно, прозрачно-кружевное, чтобы примерить, а потом сразить под бой курантов наповал.

Все-таки Анна оказалась хорошей женой. И отец ее любил. А это для меня главное.

– Значит, ее не будет долго?

– А когда еще девочки быстро по магазинам ходили? – папа подмигнул, да пошел хозяйничать. – Есть борщ, будешь? – крикнул с кухни, гремя кастрюльками.

– Грей! И чай!

– Принято!

Я устроилась в любимом подвесном кресле, начав раскачиваться вперед-назад.

Гениален был человек, который придумал подобную конструкцию!

Когда папуля вернулся, неся на подносе тарелку с супом, в который добавил ложку сметанки, и не забыл мою тайную слабость (кусочек белого батона!), да огромную чашку со смородиновым чаем, я захлопала в ладоши, переходя к столу.