26
Афанасий Нагой был отправлен в Ярославль, традиционное тогда место для ссылки, скорее всего, «в опале», постигшей род Нагих после смерти Ивана Грозного. До этого Афанасий Нагой был хорошо известен своим участием в дипломатических делах, и его знакомство с Джеромом Горсеем вполне вероятно. См.:27
Так считали, например, автор самого подробного исследования и публикации «Угличского следственного дела» В. К. Клейн и солидаризировавшийся с ним рецензент его труда, выдающийся исследователь эпохи Московского царства XVI–XVII вв. Степан Борисович Веселовский. Показательно и мнение Сергея Федоровича Платонова, с доверием высказавшегося о «составе следственного дела». См.:28
См.:29
30
«Беды» Загряжских и Чепчуговых заключались в том, что они были разосланы на дальние воеводства в 1590-х гг. (Кольский острог, Вологда, Устюг Великий). Было ли это обычным административным поручением или опалой, неизвестно. Вся остальная история, рассказанная «Новым летописцем», выглядит безвкусным историческим детективом. Только вера в написанное слово у людей Московского государства была сильнее: Новый летописец… С. 40–41;31
Пискаревский летописец // ПСРЛ. М., 1978. Т. 34. С. 196.32
Угличский летописец… С. 50.33
34
35
Там же. С. 244.36
С. Ф. Платонов писал, что «уверенность в преступности Бориса» рождалась «в людях прямолинейных, не склонных учитывать все частности обстановки или же не знавших эти частности. Позднейший исследователь, если вдумается в обстоятельства тех лет, непременно эти частности учтет» (Там же. С. 243).37
Грамота датирована 23 августа 1605 г. См.:38
39
См. подробнее:40
Цит. по:41
Цит. по электронной публикации на сайте Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН: http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=5770.42
43