<p>Сара Шепард</p><p>Лживая игра</p><p><emphasis>Книга 1</emphasis></p>

<p>Пролог</p>

Я проснулась в грязной ванне в незнакомой ванной комнате с розовыми, покрытыми плиткой стенами.

Около унитаза возвышалась стопка журналов «Maxim», на раковине были заметны следы зелёной зубной пасты, а зеркало всё было в белых брызгах.

В окне виднелись темное небо и полная луна. Какой сегодня день недели? И где я вообще? Это общежитие Университета Аризоны?

Чья-то квартира? Я только могу вспомнить, что меня зовут Саттон Мерсер, или, что я живу в Аризоне, в предгорьях Туссона.

Я понятия не имею, где мой кошелек, и нет идей, где припаркована моя машина. И вообще, какая у меня машина? Кто-то мне что-то подсунул?

— Эмма? — позвал мужской голос из другой комнаты. — Ты дома?

— Я занята! — раздался голос рядом.

Высокая, худощавая девушка со спутанными, закрывающими лицо волосами, открыла дверь ванной.

— Эй! — я вскочила на ноги. — Здесь кто-то есть! Тело покалывало, как от долгого сидения в неудобной позе.

Я посмотрела вниз. Казалось, я мерцала, будто находилась под стробоскопической лампой. Бред какой-то. Кто-то точно что-то мне подсунул.

Кажется, девушка меня не услышала. Она ступила вперед, лицо скрылось в тени.

— Эй? — закричала я, поднимаясь из ванны. Она не оглянулась.

— Вы меня слышите? — Никакой реакции. Девушка выдавила из пузырька лавандовый лосьон и протерла им руки.

Дверь открылась снова, и курносый, небритый парень ворвался внутрь.

— О. — Его пристальный взгляд прошелся по облегающей футболке, надпись на которой гласила NEW YORK NEW YORK ROLLER COASTER. — Я не знал, что ты тут, Эмма.

— А, может, поэтому дверь и была закрыта? — Эмма вытолкнула его и захлопнула дверь. Она вернулась к зеркалу. Я стояла прямо позади нее.

Эй! — закричала я снова.

Наконец, она подняла глаза. Мои глаза метнулись к зеркалу, чтобы встретиться с ее взглядом. Но, всмотревшись, я вскрикнула. Потому что Эмма выглядела в точности как я.

А сама я в зеркале не отражалась.

Эмма повернулась и вышла из ванной, и я последовала за ней. Что-то заставляло меня идти.

Кто эта девушка? Почему мы так похожи? Почему меня не видно? И почему я не могу ничего вспомнить?

Обрывочные воспоминания — яркий закат над Каталиной, запах лимонных деревьев на моем заднем дворе по утрам, прикосновение кашемировых туфель к пальцам — вызывали болезненную ностальгию.

Но другие вещи, наиболее важные вещи, были приглушенными и нечеткими, как будто я всю жизнь находилась под водой.

Я видела размытые формы, но не могла разобрать, что это. Я не могла вспомнить, чем занималась на летних каникулах, с кем первый раз поцеловалась, или как это чувствовать солнце или танцевать под любимую песню.

Какая моя любимая песня? С каждой секундой воспоминания становились все более нечеткими. Как будто исчезая.

Как будто я исчезала.

Потом я сильно-сильно сконцентрировалась и услышала приглушенный крик.