М.Ю. Лермонтов. Фантазии и факты

С. Тарасов128, недоумевая по поводу скудности документов, связанных с жизнью Лермонтова, особенно внимательно рекомендует отнестись к этому письму. Тарасов подвергает сомнению известное объяснение причины, по которой Лермонтов оказался в 1837 году на Кавказе (стихи «Смерть поэта»). По мнению исследователя, поэт был направлен на Кавказ с миссией, к чему приложил руку его дядя генерал-майор Павел Иванович Петров (начальник штаба командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории), так как без высочайшего разрешения невозможно менять маршрут следования, что не раз проделывает Лермонтов. В это же время граф Бенкендорф два раза пишет Николаю I о том, что Лермонтов достоин прощения. Лермонтов с какой-то стати планировал поехать в Мекку, Персию (и, вероятно, его к этому готовили: учил языки не только из интереса, пожалуй), но в поездке было отказано. Не после ли этого у Лермонтова возникают мысли об отставке?

Восток – дело тонкое, но если грубо попытаться объяснить отношение России к Кавказу-Востоку, то предстают два варианта: насильственное и дружественное. Об отношении А.П. Ермолова к народам Кавказа нет однозначного мнения даже в среде чеченских историков. А.С. Пушкин не как поэт, а как политик, сотрудник дипломатического корпуса, во время написания «Путешествия в Арзрум во время похода 1829 года», полагал линию поведения Ермолова на Кавказе верной и недоброжелательно относился к И.Ф. Паскевичу, хоть тот и поспособствовал Пушкину получить разрешение на путешествие по Кавказу. Между тем Паскевич, прибывший по указанию Николая I на Кавказ в качестве ревизора, сообщал, что приписываемые Ермолову зверства не более чем столичные слухи. Текст письма Паскевича:

Генерал Ермолов не дал мне еще до сего времени никакого объяснения на записки мои по гражданской части, но я не могу по ныне переменить прежнего мнения, что есть упущения довольно значительные, но что доносы о злодействах и преступлениях, основанные только на слухах, ничем не доказанные и весьма часто даже по совершенному недостатку причин к злодейскому поступку невероятные, никакой веры не заслуживают

129.

Паскевич занял место Ермолова.       Тот «не боролся за свое место. Не боролся так, как мог бы это сделать»130. «Паскевич, не отвергая практики карательных экспедиций, был убежден, что гражданское управление горцами дело более надежное, нежели военное»131

, для чего привлек целую команду специалистов, среди которых был его родственник – А.С. Грибоедов. Тот, в свою очередь, тоже старался быть справедливым к народам Кавказа, уважительно относился к их обычаям и нравам. Лермонтов вслед за А.С. Грибоедовым, несмотря на вынужденное пролитие крови горцев, был сторонником дружественного отношения к мирному населению. Декабрист А.А. Бестужев-Марлинский, который в 1837 году сопровождал полковника Ф.И. Гене с целью военно-топографической разведки территории Южного Дагестана, а также «путешествовал» по всему Кавказу, тоже пришел к выводу о необходимости дружественного варианта.

Если калькой наложить на маршруты Бестужева-Марлинского лермонтовские маршруты на Кавказе, то мы обнаружим общие «точки пересечения», изучение которых позволило бы составить более полное представление о многих интригующих историях, связанных с восстановлением очевидных пробелов в биографиях с военной историей и, безусловно, с региональной политикой. <…> В конце февраля 1837 года Бестужев-Марлинский проживал в Тифлисе. Здесь получил он известие о том, что Россия потеряла Пушкина. Согласно свидетельству Я.И. Костенецкого, он не смыкал глаз всю ночь и утром на рассвете поднялся на гору, в монастырь св. Давида и заказал панихиду на могиле убитого в 1829 году в Тегеране Грибоедова. Так декабрист связывал в единую цепочку двух Александров Сергеевичей. 7 июня 1837 года у мыса Адлер высадился десант, в котором Бестужев-Марлинский командовал взводом Грузинского полка. Здесь его ранило. На другой день был обмен убитыми, но тело писателя не нашли…132

Доподлинно неизвестно, был ли Лермонтов на могиле Грибоедова, но в Государственном литературном музее находится картина Михаила Юрьевича с общим видом Тифлиса, написанная именно в 1837 году.

С. Тарасов подозревает, что с поездкой Лермонтова на Кавказ в 1837 году не все так однозначно. Некоторые факты (знакомство с видными людьми на Кавказе, изменение маршрута, отсутствие письменных документов и наличие косвенных свидетельств о пребывании поэта там, где он в принципе не должен находиться) наводят на размышления…