М. С.

Свободная минутка выдалась, заехала за ней в школу. Только закончился последний урок, и на дворе шум, гам и беготня. Старшие классы ещё учатся. А семи — тринадцатилетние носятся по двору. Голубые и светло-серые платья. И сквозь гурьбу веселящихся детей как нож сквозь масло идёт она. Марина-Елизавета. Их высочество по духу в гораздо большей степени, чем по крови. Не по годам строгое, и кажется вовсе не умеющее улыбаться лицо. Ни смешинки во взгляде. Холодок берёт от взгляда зелёных глаз. Морозной гордости — на десятерых взрослых хватит, и ещё останется. Чёрный костюм-тройка, черные лакированные туфельки. И тоже, как у взрослых, на высоких каблучках.

И даже сквозь шум слышен их стук по асфальту.

Вызов во всем. И вызовом всем и вся сверкает медаль. Только росточек и говорит о возрасте. Ох и не любят таких, кто слишком уж выделяется! Но ей-то это прекрасно известно. Но все и вся должны знать — она одна такая.

Все знают, кто мать Марины. Но все запомнят кто она. Не благодаря матери. А благодаря ей самой.

Умение держать себя, чувство стиля — безусловно от Софи и Кэрдин. А вот норов и мозги — материнские. А вот характерец — собственный. Излишне причудливый.

М. С. стоит у джипа. Чуть впереди — машина с охраной. Ещё одна сзади. И охрану почти в принудительном порядке навязала Кэрдин. 'Я генерал-лейтенант безопасности, в пересчёте на армейские чины, генерал армии. А ты только генерал-полковник. И как старший по званию, приказываю ездить по городу с охраной' . Очередной предложение, от которого невозможно отказаться.

Словно волна пробегает по двору.

Как от упавшего камня…

Хотя нет, не от камня. Словно по глубине, среди вертких рыбок скользит вроде бы похожая на них, но абсолютно иная она. Чёрная торпеда. Созданная для водной стихии. Но противоречащая зеленоватой глубине и всем мыслям и стремлениям рыбок. И им не понять, куда несётся она. И где завершится бег. Ибо иная она. И иные силы вдохнули подобие жизни в кусок металла. А может, и не подобие. А жизнь. Иную. Короткую, но яростную.

Дети смотрят на них. На мать и дочь. Дети ещё не научились прятать чувств. Только не детские чувства уже во взглядах. У большинства — удивление. Но ненависть у одних. И восторг у других. И на все есть причины. Зачастую не осознанные ими. Но у кого-то отец или мать убиты демократами. А у кого-то — Чёрными.

Не их вина, что они слишком рано столкнулись с жестоким миром взрослых. Но многим уже охота поиграть в жестокие игры своих родителей. Да иные уже и пытались поиграть не в свои игры.

Ближе к зиме, М. С. под благовидным предлогом попытались удалить из столицы. Как замминистра обороны (министр — прославленный маршал на восьмом десятке лет, назначенный из соображений — лишь бы не мешал нам власть делить) М. С. хотели назначить командующей войсками Северного военного округа. Отправить в почетную отставку то есть. Но столь глубокомысленные планы в этом сумасшедшем городе невозможно долго сохранять в секрете.

Смещать командующих округами и назначать новых мог как верховный совет обороны, так и министр обороны по представлению зама. М. С. успела раньше, и новым командующим на севере назначен человек М. С…

Судьба империи решается в столице. Не бог весть какая истина, но столицу надолго нельзя оставлять никому. И без разницы, что тебе небезразлично — страна или возможность туго набить карман.

Вот тут-то и рвануло. Стоило только Чёрным покуситься на свежезародившуюся частную собственность и поднять вопрос о национализации недр и крупных предприятий. Коалиция затрещала по всем швам. Никто не хотел терять доходов и сверхдоходов. Но и Чёрные не хотят отступать.

Умеренные пытаются амнистировать прежнее правительство. Чёрные требуют суда. С фактически предрешенным приговором.

М. С. за своей подписью издала-таки указ о национализации нескольких крупных предприятий, воспользовавшись дырами в 'Законе о формах собственности' . С формальной точки зрения подобных прав у неё нет. Ну, да в наше время с разделением властей большие проблемы. И права есть зачастую у тех, у кого просто больше вооруженных сторонников. Или кто громче орет на митингах.

Результаты указа сказались уже на следующий день: машину обстреляли. Стрелков задержали: вроде бы обыкновенная гопота… Ну-ну, так и поверили.

Толпы собираются у телецентра и резиденций правительства. Опять под триколором. Опять орут о свободе. И жрут водку, щедро раздаваемую организаторами митингов.

Другие митинги, под иными лозунгами, гораздо более многочисленны. Но СМИ вопят только о первых.

— Сидим значит — тягуче проскрипела М.С.