Мачеха

— Ты не плачь, бабушка, я к тебе опять приеду… Только ты Узная никому не отдавай.

Авдотья Гордеевна уверяла, что она не плачет: виноваты глаза, которые на болоте выросли.

Когда все уже было готово и Владимир Петрович взял чемодан, неожиданно из-за сараев вынырнула лиловая туча, глухо заворчала, полоснула за окном огнем, и пошел такой дождь, что вмиг наполнил бочку под застрехой и вымочил до костей деда Алексея с Сенькой, которые дожидались их на дороге. И не успел дед выжать свою папаху, а Сенька отряхнуть мокрую гриву, как тучу унесло.

— Ну, вот и дождь прошел. Быть пути: дождь — примета хорошая, — проговорила Гордеевна и перекрестила подбородок.

До станции всю дорогу Лена погоняла Сеньку. Сзади, высунув язык, бежал Узнай. Его хотели прогнать. Гордеевна даже прутом грозила. Узнай нехотя поворачивал, а потом опять догонял.

Подошел поезд. Авдотья Гордеевна поцеловала Аленушку и передала ее в вагон Вере Сергеевне. А когда поезд тронулся, Леночка, махая платком, закричала:

— Бабушка, я к тебе обязательно приеду! Узнай, до свиданья!

Поезд уже гудел за семафором, а Гордеевна все еще стояла, помахивая рукой, и шептала:

— Быть пути, быть пути. Дождь — примета хорошая.

Рядом с ней, ощетинясь, стоял Узнай и охрипшим, злым голосом лаял вслед поезду.