Мачеха в хрустальных галошах

– Конечно, – засуетилась хозяйка, – пейте сколько хотите. Уж извините, что растворимый, дорогой я не покупаю, все средства на постройку Дома Души уходят.

Роза потянулась к чайнику.

– В свое время я делала материал о растворимых напитках, поэтому отлично знаю: что за тыщу, что за стольник они на вкус одинаковы, разница в дизайне банки. Стекло с позолотой или пластик без выпендрежа.

– Степочка, а вы можете мне челочку набок сделать? – попросила Антонина.

– Давайте попробуем, – согласилась я и усадила ее на стул.

– Какие у вас красивые серьги, – заметила Монахова, когда я взяла баллончик с лаком.

– Семейная реликвия, – на автомате брякнула я, тут же пожалев о своих словах и покосившись на Розу.

Та никак не отреагировала на мою ложь.

– Потрясающие! – восхитилась хозяйка. – Можно поближе посмотреть? Оригинальная вещь, сразу видно, что не новодел: ангелочки слегка потускнели и кое-где поцарапались. Жалко. Надо их реставрировать.

Я молча кивнула.

– Камни это аметист? – не успокаивалась Монахова.

Я замешкалась с ответом, и тут на помощь неожиданно пришла Роза:

– Больше похожи на сапфиры из Танзании, там встречаются фиолетовые.

– Наверное, вам их мама подарила, – с легкой завистью предположила Антонина.

Я решила не отходить от версии про богатых родственников.

– Подвески преподнес муж моей бабушки, Изабеллы Константиновны, сказал, что они принадлежали его матери.

– Мог соврать, купить с рук, – подала голос режиссер и продолжила: – В некоторых семьях дети вороватые, лазают по родительским захоронкам. Сопрут чего посимпатичнее и у скупки продадут. У моей подруги сын завел девушку, той захотелось новый телефон, а у кавалера в кармане дыра и больше ничего. Мальчишка в шкафу у мамы порылся, нашел браслет с крупными зелеными камнями, решил по наивности, что это стразы, поехал на радиорынок и обменял украшение невероятной цены с изумрудами на мобильник.

– И что ваша знакомая с ребенком сделала, когда правда выяснилась? – заинтересовалась я, аккуратно подводя брови Антонине.

Роза отпила кофе.

– Правда не сразу наружу выплыла. Светлана браслет редко носила, он в коробке лежал, владелица его не проверяла. Год с лишним никто не догадывался, что украшения давно на месте нет. А потом Светку с мужем пригласили на какую-то тусовку, она полезла за браслетом… В общем, сынку досталось по полной. Но хоть лопатой домашнего вора излупи, браслетик с изумрудами не вернуть! Твои сережки, Степа, очень приметные. Мне кажется, что я раньше их видела. Может, у какой-то героини моих телефильмов такие имелись?

У Монаховой дернулась бровь.

– Ой! – воскликнула я. – Измазала вам лоб, сейчас поправлю. Простите.

– Вы ни при чем, – прервала меня Антонина, – всегда, когда брови подвожу, они почему-то вздрагивают.

– Тик, – поставила диагноз Роза, – надо пить успокаивающие. А у меня, если форму бровкам придаю, в носу щекочет и слезы текут.

– Такое со многими случается, – поддержала я разговор. – Но вчера у вас, Антонина, лицо было спокойное.

– Раз на раз не приходится, – ответила она. – Иногда все идет нормально, а порой как сейчас получается.

– Вам еще долго? – лениво осведомилась режиссер.

– Закончили, – заявила я и начала собирать грим-кофр.

– Тогда – по коням! – скомандовала Роза.

– А где операторы? – поинтересовалась я.

– На месте ждать будут, – ответила режиссер и ущипнула себя за запястье. – Да что со мной сегодня? На ходу засыпаю.

– Сама никак проснуться не могу, – пожаловалась Монахова. – Вот что, девочки. Предлагаю вместе выпить по чашечке кофе. Кстати, у меня есть конфеты, которых вы точно никогда не пробовали. Ну задержимся немного, начнем работать позже. Мы же не самолеты, чтобы секунда в секунду стартовать, правда? Я сейчас…

Хозяйка убежала.

– Хорошая идея, – зевнула Роза, – а то меня совсем прибило. Степа, тебе не лень включить чайник? Я пошевелиться не способна.

Я наполнила чайник водой и нажала на кнопку, через минуту раздался шум закипающей воды.

– Вот! – заговорщицки прошептала Антонина, входя в кухню с большой коробкой. – Настоящий шоколад, вкусноты потрясающей. Из Италии. Видите, на боку написано: «Milano. Frederiko Skonti». Подарила пациентка.

– Знаю эту фирму, – обрадовалась я. – Оказываясь в Италии, всегда там конфеты покупаю. Всякий раз даю себе слово, что удержусь, и… бегу в магазин. Жаль, в Москве их нет. Хотя, с другой стороны, и хорошо, что нет, не то я ела бы их безостановочно и превратилась в тетю Хрюшку.

– Налетайте, – предложила Антонина.

Мы с Розой не отказались от угощения.

– Чувствуется, что настоящий шоколад, – с видом знатока отметила режиссер, – сразу в голове прояснилось. Ну, вперед! Оно, конечно, лучше дома сидеть, бонбошками баловаться, но за это денег не платят.

Я покатила кофр в прихожую, и тут мне в голову пришла одна мысль:

– Роза, вы говорили, что Монахов должен какую-то женщину в поликлинике приободрить, а потом народ утешать. Вдруг никто с ним беседовать не пожелает?

Режиссер уставилась на меня, потом расхохоталась:

– Ну ты спросила! Съемка подготовлена, актриса у кабинета заряжена, массовка на низком старте, все тип-топ.