Мачеха в хрустальных галошах

– Нет, – улыбнулась я. – Чай покупаю не первый год, белый батон российского производства, называется «Нарезной», а сыр «Гауда», знакома с ним сто лет. А что?

– Боль вам причинял не пульпит, а сильная аллергия, – пояснил дантист. – С левой стороны на десне образовалось много язвочек. Я их обработал, сделал несколько уколов, дискомфорта быть не должно. Но необходимо выяснить, на что слизистая столь бурно отреагировала. Вначале вы рассказывали про озноб, жар, дурноту, слабость. Когда вам стало нехорошо?

Я призадумалась.

– Вскоре после возвращения домой.

– Еда была привычной. Хорошо. Зубная паста новая? Или, может, приобрели одно из постоянно рекламируемых средств для свежести дыхания? Кстати, на мой взгляд, надо лечить зубы и желудок, а не прыскать в рот всякую ерунду, – заметил врач. – Вспоминайте все.

– Человек, когда слышит про еду, думает про обед-ужин, а про перекусы забывает, – встряла со своим замечанием Оля. – Наша администратор пошла в банк, там стояла вазочка с крохотулечными леденцами, Вера парочку слопала, хотя знает, что в них ничего хорошего нет. Но не удержалась. И такая у нее золотуха стартовала! Прямо как у вас. Тоже сообразить не могла, на что реакция, про бонбошки забыла, за пищу их не считала. Печеньки, чипсы, карамельки, пастилки, по мнению большинства, пустячок, сжуют и забудут, напитки в расчет не берут. Скажем, новую минералочку не попробовали?

– Шоколадка! – осенило меня. – Озноб начался через некоторое время после того, как я полакомилась ею. Но эти конфеты я хорошо знаю, всегда покупаю их в Милане. Правда, сегодня меня ими угостили, но фирма-то одна.

– Сладости портятся, – менторски произнесла Оля. – Кое-кто сам просроченный шоколад не съест, а выкинуть пожалеет, гостям предложит.

– Будьте аккуратней с незнакомыми продуктами, – посоветовал Виктор Николаевич.

– И смотрите, до какого срока их можно использовать, – добавила Оля.

Я поблагодарила врача и медсестру, вышла в холл, где на меня незамедлительно налетел Костя.

– Не смей ничего есть из чужих рук!

– Ты подслушивал под дверью? – рассердилась я.

Столов сбавил тон.

– Нет, просто сидел около кабинета, а у Вити голос зычный. Никогда не бери у незнакомых людей никакие вкусности.

– Хочешь, чтобы я умерла от голода? – развеселилась я. – Чаще всего ем в разных кафе и, как зовут официантов, понятия не имею. Но даже если стану требовать у всякого подавальщика в разных странах паспорт, эта мера не поможет. Придется самой идти на кухню, выяснять у повара, что тот положил в салат, и интересоваться у посудомойки, каким средством она мыла тарелки-чашки. Ой, совсем забыла! Французы обожают собак, у них почти во всех кафе спят хозяйские бобики, значит, надо с ними тоже дружбу завести, уточнить кличку, потом выяснить, что за шампунь льют на их шерсть… Между прочим, пресловутую итальянскую шоколадку мне сегодня дала Антонина Монахова, а с ней я знакома.

Столов открыл рот, но сказать ничего не успел, потому что в клинику с воплем «Помогите!» ворвался парень лет двадцати пяти с маленьким ребенком на руках. Малыш был по горло закутан в розовое одеяльце.

Женщина-администратор, сидевшая за стойкой, вскочила:

– Что случилось?

Из кабинета Виктора Николаевича высунулась Оля и задала тот же вопрос. А мы с Костей просто повернулись к двери и уставились на вошедшего.

– Помогите, – уже тише произнес незнакомец, – жена ушла на занятия, а у нас с дочкой ерундень вышла.

– Мы с малышами не работаем, – сказала Оля. – Вера, дай мужчине адрес детской круглосуточной стоматологии.

– У нее не зубы болят, – засуетился посетитель.

– Успокойтесь, пожалуйста, – пропела Оля. – Как вас зовут?

– Петр, – представился молодой мужчина, – а она Алиса.

– Сделайте глубокий вдох, медленный выдох, досчитайте до десяти и рассказывайте, – нежно продолжила администратор Вера. – С самого начала.

Малышка зашевелилась, высунула из одеяльца ручки, улыбнулась и пропищала:

– Тетя…

– Ой, какая умница, – умилилась Вера. – Маленькая, а как хорошо разговаривает. Сколько ей?

– Чего? – задал гениальный вопрос Петр.

– Лет, – уточнила администратор.

Парень призадумался.

– Пять. Или шесть.

– Да вы что? – засмеялась Вера. – Годика два, не больше.

Петр тряхнул девочку.

– Алиска, тебе скока стукнуло?

Малышка рассмеялась.

– Тетя, дядя…

– Вы ей кто? – сурово спросила Оля.

– Отец родной. Моя кровиночка! – гордо ответил Петр. – Разве не видно, как мы похожи?

Но я ему не поверила.

– Отец, а не знаете, какой возраст у дочери?

Вера бросила на меня быстрый взгляд.

– Вы, наверное, не замужем? И деток пока нет? Мужчины странные, хорошо, что Петр имя помнит.

– Девочка выглядит здоровой, улыбается, вроде ее ничего не беспокоит, – перебила администратора Оля. – Зачем вы принесли к нам ребенка?

– Сейчас, сейчас… – засуетился молодой папаша и полностью размотал одеяльце.

В холле на секунду стало тихо.