Мадам де Шамбле

Несмотря на то что г-н де Шамбле собирался задать нотариусу всего один вопрос, он беседовал с ним примерно четверть часа; по истечении этого времени дверь с шумом отворилась и появился граф.

На его губах блуждала нервная улыбка игрока, проигравшего партию; впервые я увидел у него такую улыбку на званом вечере в префектуре.

— Итак, договорились, — обратился он ко мне, — приезжайте третьего вечером в Шамбле, точнее в Берне. Я усвоил дурную привычку называть поместье рода Жювиньи своим именем. Ночевать вы будете в усадьбе; итак, приезжайте в любое время, какое вы пожелаете, но не раньше восьми часов вечера; ужин будет до десяти, а затем начнется игра по-крупному… Ах, я забыл, что вы не играете — значит, вы будете разговаривать с госпожой графиней. Помните, что я не принимаю никаких отговорок, вы дали мне слово.

— Я охотно подтверждаю свое обещание, господин граф.

— Значит, до третьего сентября. Вы еще заглянете в префектуру до начала сентября?

— Если я успею уладить все дела в Париже.

— Как и я — от этих чертовых нотариусов можно ждать чего угодно. Нет ничего противнее крючкотворов. Итак, до свидания, не так ли? Я уже радуюсь, предвкушая ваш приезд. Как знать! Возможно, мы будем охотиться в Берне в последний раз. Это было бы досадно — земли там богаты дичью! Значит, я жду вас третьего, в восемь часов вечера.

Господин де Шамбле протянул мне руку, и я почувствовал, что она дрожит.

Когда граф ушел, я вернулся в кабинет г-на Лубона.

— Итак, — спросил я нотариуса, — граф хотел узнать, настолько ли вы щепетильны, как ваш коллега из дома пятьдесят три?

— Именно так.

— Он хочет продать свою усадьбу в Берне?

— Да, точнее, усадьбу графини. Продать либо заложить ее. Граф желает продать это поместье за шестьсот тысяч франков, но готов уступить его за полмиллиона, настолько срочно, по-видимому, понадобились ему деньги. Он может также заложить имение за сто двадцать пять тысяч, если ему ссудят сто тысяч франков наличными. Что вы скажете о человеке, который хочет одолжить денег у нотариуса под двадцать пять процентов, не считая сборов, установленных законом?

— Я скажу, что это безумец, милостивый государь.

— Вам следовало бы приобрести это поместье.

— Какое поместье?

— В Берне.

— Что вы говорите! Мое состояние не превышает полутора миллионов франков, и притом оно вложено в недвижимость. Я не настолько богат, любезный господин Лубон.

— Если человек ведет такой правильный образ жизни, как вы, его можно считать богатым. К тому же у меня есть на примете невеста, ожидающая наследство в два миллиона наличными, и я готов предложить вам эту партию.

Я улыбнулся.

— Никогда еще я не был настолько далек от мысли о браке, как сейчас.

— В таком случае не женитесь, но купите имение. Оно стоит по меньшей мере восемьсот тысяч франков.

— Дорогой господин Лубон, где же мне взять шестьсот тысяч франков наличными?

— Я уже говорил вам, что вы могли бы купить его за полмиллиона.

— Но у меня нет таких денег.

— Я найду их для вас.

— Черт возьми, кто навел вас на эту мысль?

— Сам господин де Шамбле. Он решил, что вы посланы ему самим Провидением. Граф сказал: «Раз господин де Вилье купил мое поместье в Жювиньи, он может купить и поместье Шамбле. Если у барона не хватит денег, его друг Альфред, префект Эра, одолжит ему недостающую сумму. К тому же я попрошу господина де Вилье заплатить наличными только половину».

— Сударь, — сказал я нотариусу с улыбкой, — неужели вы сможете, если я соглашусь, закрыть глаза на то, что срок доверенности госпожи де Шамбле скоро закончится?

— Я признаюсь, что, учитывая пожелания продавца, а также интересы покупателя, нашего потомственного клиента, которому подвернулось выгодное дело, я пойду на небольшую сделку с совестью. В конце концов, пока срок доверенности не истек, доверенное лицо вправе ею воспользоваться.

— Да, но я наотрез отказываюсь, любезный господин Лубон. Имея честь лично знать госпожу де Шамбле, я приобрел имение в Жювиньи, чтобы доставить ей удовольствие. Однако, я понимаю, что графине будет неприятно, если я куплю еще и усадьбу в Берне. Поэтому я прошу вас впредь не настаивать на этом, — закончил я, вставая.

— Хорошо, не будем об этом больше говорить, — промолвил г-н Лубон, — но вы упускаете очень редкий случай.

— Когда я смогу получить тридцать тысяч франков в бумагах лондонской фирмы?

— Сейчас посмотрим. Сегодня двадцать шестое августа, не так ли?

— А в августе тридцать один день.

— Вы получите деньги первого сентября. Куда прикажете их направить?

— В Эврё, на имя префекта.

— Ах, да, на имя господина Альфреда де Сенонша! Вот кто делает карьеру: через три года он станет министром. А теперь напишите мне расписку на двадцать тысяч франков. Довольно будет, если вы уведомите меня письмом о получении остальных тридцати тысяч.

— Значит, я получу деньги первого сентября?

— Разве я вас когда-нибудь подводил?

— Хотел бы я на это посмотреть! — ответил я со смехом. — Ведь нотариус — это живое воплощение закона!

— Когда вы уезжаете обратно?

— Вероятно, сегодня вечером или, самое позднее, завтра. Мне предстоит кое-что купить для предстоящей поездки.