Мадам Икс

И это на самом деле так. Стилист прибыл рано утром, притащив с собой до отказа забитую одеждой стойку. Толстый мужчина низкого роста с искусственно посеребренными волосами, одетый в женский брючный костюм бледно-персикового цвета на четырёхдюймовых каблуках, улыбающийся быстрой искренней улыбкой, помог мне перемерить тридцать шесть платьев, прежде чем остановиться на том, что на мне сейчас. Платье, бренд которого я никогда не слышала, сшито дизайнером, чей логотип единственная вышитая буква «Z». Студент или возможно, дизайнер-новичок. Стилист не уточнил, лишь сообщил, что имя дизайнера не имеет значения, но не в этом случае. Платье алого цвета, свободного кроя от бедра, касается пола вокруг моих ног, юбка из лёгкого прозрачного материала, который, кажется, должен просвечивать, но нет. Верхняя передняя часть платья сексуальная, на грани непристойности, но при этом практически ничего не оголяет.

Вырез, полностью открывающий спину, спускается вниз до самого основания моего позвоночника и заканчивается в районе копчика. Треугольник алого шёлка обхватывает меня от шеи до рёбер и каким-то образом делает мою невыдающуюся грудь очень значительной. Тонкая, почти невидимая лента оборачивается вокруг моего горла и застёгивается на крючок и петельку. Стилист прилепил двухсторонний скотч вдоль внутреннего шва на моей груди, не позволяя платью раскрыться и показать больше, чем предполагалось.

Я настаиваю на своей любимой паре чёрных туфлей от «Джимми Чу». Стилист привёз довольно широкий выбор безвкусной, украшенной бриллиантами обуви, и хотел выбрать что-то из них, но я выбираю свои туфли. Если я собираюсь провести вечер, переживая и нервничая, то в привычной обуви буду чувствовать себя лучше. Причёска и макияж сделаны просто, но впечатляюще, волосы собраны на макушке, а несколько прядок свободно спадают, обрамляя моё лицо. Лёгкий макияж — немного теней, блеск для губ и немного румян на скулы.

Твой комплимент звучит с обманчивой лёгкостью. Пока мы ждём лифт, я чувствую на себе твой взгляд, осматривающий меня сверху до низу.

— Всё в порядке, Джонатан? — спрашиваю я резким тоном.

— Всё прекрасно, прекрасно.

— Тогда прекрати пялиться на меня.

Ты поднимаешь бровь и ухмыляешься.

— Ничего не могу поделать, Икс. Ты настолько красива, что это причиняет боль. Я не могу поверить, что Калеб, — ты оглядываешься на Томаса и исправляешься, — я имею в виду Мистер Индиго, позволил тебе пойти со мной.

Томас. Мой телохранитель на этот вечер. Гигантский человек, буквально гигантский. Семь футов роста и чрезвычайно мускулистый. Кожа чёрная, как ночь, наголо бритая голова, взгляд всегда перемещается, наблюдая и оценивая. У него умные и хитрые глаза, и он никогда не смотрит прямо на меня. Он не говорит ни слова, и я не думаю, что скажет без крайней необходимости.

— Честно говоря, для меня это тоже неожиданность.

— Что заставило его изменить решение?

Я позволяю тишине задержаться на мгновение, прежде чем отвечаю:

— Он сам себе на уме, Джонатан. Я не могу говорить о его мыслях, и не буду пытаться.

В двери лифта я вижу отражение Томаса, он выглядит почти весёлым, если к такому мужественному и брутальному лицу можно применить такое обыденное выражение. Звонок объявляет о прибытии лифта. Двери открываются, и Томас шагает внутрь, показывая жестом своей огромной руки нам войти. Я становлюсь в дальний угол по диагонали напротив Томаса, а ты встаёшь рядом со мной. Слишком близко. Твой одеколон слабый, вкусный, лёгкий, пикантный и экзотический. Своей близостью ты заманиваешь меня в ловушку, и хотя ты не смотришь на меня, но каким-то образом всё понимаешь, и я в курсе твоей осведомлённости. Это дезориентирует. Я выдыхаю, успокаивая свои нервы, и хотя дышу неглубоко, ты скользишь своим взглядом по алому шёлку на моей груди, наблюдая, как она поднимается и опускается. Наклоняю голову в сторону, чтобы смерить тебя взглядом, подняв брови и поджав губы.

Ты очаровательно краснеешь и разводишь руками. Я смотрю на тебя, пока ты первый не отводишь взгляд. Затем ты делаешь следующее движение — вытягиваешь руку, встряхиваешь запястьем и показушным широким жестом показываешь фантастически дорогие часы. Bulgari — розовое золото и коричневая крокодиловая кожа.

— Не делай этого, Джонатан, — говорю я, даже не удостаивая тебя взглядом.

— Не делать чего? Я всего лишь посмотрел время.

— Ты сделал из этого шоу. Никого не волнует, насколько дорогие у тебя часы. Такое поведение лишь привлекает внимание к твоей мелкости.

— Да ладно, Икс. Я так проверяю время, — ты, кажется, раздражён.

— Истинное богатство не привлекает к себе внимания. Истинная сила не требует предварительного уведомления.

— Понял, — бормочешь ты.

— Говори ясно, — рычу я. — Ты не мальчик, чтобы бормотать, когда тебя ругают.

— Хорошо, я понял. Ладно? Я понял, — ты качаешь головой и вздыхаешь. — Господи.

— Это твоё испытание, Джонатан. И я с тобой, так что лучше бы твоим действиям быть безупречными.

— Тогда не преувеличивай каждую х*йню. Не заставляй меня чувствовать себя неловко, чтобы я не облажался.