Мадам Казанова

В упорном пристрастии Талейрана к этому предмету разговора было что-то обезоруживающее. Я мило улыбнулась ему и сменила тему разговора.

— Вы знаете этот дом? — спросила я.

Талейран кивнул.

— Когда-то здесь был великолепный дом свиданий. О нем сохранилось множество дивных воспоминаний, в том числе и у меня. — Он посмотрел вокруг. — Здесь, похоже, не так уж сильно все изменилось с тех пор.

— Не хотите ли освежить память и осмотреть весь дом? — шутливо предложила я.

— С удовольствием. — Талейран поднялся. — Позвольте, я пойду впереди и попытаюсь найти дорогу в прошлое, чтобы пережить его вновь.

Должно быть, Талейран неплохо знал этот дом и его милых хозяев при прежнем режиме. Он без труда ориентировался здесь, осмотрев сначала гостиную и столовую, затем поднялся по лестнице и остановился перед дверью в будуар. Закрыв глаза, глубоко вздохнул.

— До сих пор пахнет резедой и сандаловым деревом, — пробормотал он. — Аромат пережил всех обитателей этого волшебного дворца наслаждений.

Талейран вошел в комнату.

— Время тут словно замерло. Во-он те две севрские вазы, расписанные цветами, зеркало с позолоченными колоннами, белый фарфоровый камин с медными розетками… — Он прошел в спальню. — Кровать с балдахином, который держат амуры, резные стойки… Здесь все тоже почти на своих прежних местах, как было когда-то, но только почти. — Талейран указал на стенные панели из какого-то красновато-желтого дерева. — Вам известно, мадам, что находится за этим?

Я покачала головой.

На его лице появилось довольное и загадочное выражение.

— Позвольте мне открыть вам кое-какие нежные тайны этого алькова.

Талейран перегнулся через изголовье постели, протянул руку и нашарил что-то на стене. Послышался негромкий шорох, деревянные панели раздвинулись. На открывшихся за ними поверхностях были изображены сцены какой-то невероятной оргии. Обнаженные тела по двое и по трое сплетались в объятиях, совершая любовное действо в самых разнообразных и причудливых позах. Эта неистовая вакханалия цветов, людей, деталей, выполненная с большим художественным мастерством, оказывала на зрителя мощное естественное воздействие, создавала в комнате атмосферу чувственности и сладострастия. Как зачарованная, я смотрела на эти сцены буйства любви. Казалось, что все эти телесного цвета фигуры находятся в движении, постоянно переходя одна в другую, и согревают распространяющимся от них теплом всю комнату и меня.

— Вот она, любовь, — сказал стоявший рядом со мной Талейран, — исполненная активности и чувственной культуры. Изысканное наслаждение, неотразимое очарование, безудержный восторг, творческий процесс, творимый с легким сердцем и нежными руками, захватывающее воображение умение давать и получать, шутливая серьезность чувств и игра всерьез — разнообразию любви нет предела.

Я повернулась к нему. Его широко раскрытые сапфировые глаза, чуть потемневшие от глубины чувств, оказались совсем рядом. Я знала, что должно случиться, как знал это и он. И все же мы продолжали стоять, молча глядя друг на друга. Наши взгляды встретились. Мы уже физически ощущали друг друга, хотя наши тела еще не соприкоснулись. Сейчас нас обоих, словно в магическом круге, окутывало мощное поле любви и желания. Казалось, что расположившиеся по стенам фигуры с нетерпением ожидают момента нашего соединения. С какой-то покорностью Талейран склонил ко мне голову, а я обвила руками его шею и поцеловала в губы.

— Наконец-то, — чуть слышно прошептал он и стал снимать с меня платье.

При свете наступившего дня события прошедшей ночи казались нереальными, как сон. Я лежала в постели одна. Деревянные панели на стенах были целомудренно сдвинуты. Лишь сладостное ощущение удовлетворения во всем теле и некоторые смутные воспоминания говорили о том, что все это мне не приснилось, а произошло на самом деле. В моей душе царили мир и покой, когда на подносе с завтраком я обнаружила вдруг конверт с оттиснутым на нем гербом в виде короны — письмо от княгини Боргезе.

Паолина не теряла времени на всякие вступления и вопросы о здоровье. В первых же строчках своего по-детски корявого послания она извещала о том, что сегодня около полудня заедет за мной, чтобы отвезти на прием во дворце Мальмезон. И надо же было случиться этому именно сегодня, когда мне удалось наконец хотя бы ненадолго забыть о существовании Наполеона! А с другой стороны, почему бы и нет? Именно сегодня, утомленная и насытившаяся ночными удовольствиями, я буду в особенно хорошей форме. Прелесть новизны добавит мне очарования. Это как раз то, что так понадобится мне при встрече с Наполеоном.